Встреча в час волка

Она смотрела на маму, как будто и ее давно не видела. Они живут вдвоем в небольшой квартире. Они в постоянном контакте. И что же у них получилось после общего горя? Карина — одна. И мама — одна. Они не привыкли жаловаться друг другу ни по какому поводу. А тут еще так все очевидно. Карина знает, что потеряла самого лучшего отца, маму оставил единственный мужчина, который ей был нужен, который приучил ее к постоянному обожанию. У каждой — своя горькая потеря. Мать и дочь стеснялись друг друга: они стали нищенками, потеряв такое богатство — такую любовь. Карина вдруг с ужасом подумала, какое количество людей за это время она успела пережалеть, утешить, отвлечь, развлечь… Бездомным животным отдает столько времени, страданий, усилий и чувств. А мама…

— А ты знаешь, мама, — сказала она. — Время идет, а ты становишься все красивее. Ни с кем, кого я знаю, такое не происходит. И эта серебряная полоска в твоих волосах делает тебя похожей на сказочную королеву. Это выглядит, как корона.

Это было правдой. Мама из тех женщин, которым природа дает долгую, стойкую даже к страданиям красоту. И она сама об этом знает. Но от слов Карины вдруг растерялась. Посмотрела смущенно, как девушка, которой сказали ее первый в жизни комплимент. А потом в ее глазах мелькнула боль. Она вспомнила, как ее красоту хвалил муж, отсутствие которого стало ее постоянной катастрофой. И глаза блеснули, но она не позволила слезе пролиться. Ни за что. Мама просто взяла другую чашку и села пить с Кариной чай с кизиловым вареньем. Им обеим казалось, что они встретились после долгой разлуки. И Карина про себя опять поблагодарила папу. Это он. Это его ответы на ее объявление — письмо в никуда.

Ночью Карина вдохновенно работала. Она красиво написала о Наташе, о ее уникальных способностях, доступно объяснила, почему персональные сайты нужно заказывать только у такого высокого профессионала.

«Потому что ваш сайт — это вы, — писала она. — Потому что люди воспринимают вас как человека с большим вкусом и чувством меры. То есть интеллигентным, культурным человеком».

Далее из текстов вытекало, что Наташину работу ни с чем и ни с кем не сравнить. И что Карина пишет это все только для своих, избранных людей, поскольку примитивных и скупых заказчиков и так выше крыши. А читали это, разумеется, все. И никто не считал себя примитивным и скупым. Карина просила сотни своих друзей в соцсетях о распространении информации. Она делала это впервые в жизни. В такой малости никто не отказывал. Она уснула на рассвете, довольная тем, что сделала хорошее дело. Теперь нужно не выходить из контакта с Наташей, чтобы отбирать действительно стоящих заказчиков.

На следующий день было воскресенье. Карина утром позвонила Наташе и сказала, что хочет к ней зайти с вареньем.

— Ты представляешь, мы с мамой вчера вспомнили мое детство, когда бабушка варила кизиловое варенье. Я даже забыла, как это вкусно. Вечером съела полбанки!

— Кизиловое варенье? — недоуменно переспросила Наташа. — Да, я что-то такое вспоминаю. Не очень конкретно, конечно. Но буду благодарна, если ты зайдешь.

Карина взяла из дома две большие чашки и блюдечки. В Наташиной кухне ничего не найти. Купила в булочной горячий хлеб, у фермера — сливочное масло кружочком, тоже как в детстве на рынке.

Прибежала, сразу стала хлопотать на кухне. Наташа стояла прямо, неподвижно, смотрела внимательно и сосредоточенно, как на какое-то непонятное ей действо. А Карина боковым взглядом видела, как вздрагивает тонкое Наташино горло. Она глотала голодную слюну. И Карина, приготовив все, бросилась в ванную — мыть руки. А на самом деле брызгала со злостью холодную воду в глаза, которые стали горячими и мокрыми. Наташа не потерпит рядом с собой истеричку.

Они хорошо посидели. Наташа даже смеялась, когда Карина рассказывала о смешных и нелепых людях, жаждущих постоянно всеобщего участия. А галереи Карины с чужими слезами просто привели Наташу в восторг.

— Покажи, — попросила она.

А потом Карина повторила свою шутку. Она просто сказала:

— Когда у меня кончаются возможности горячо сочувствовать всякой ерунде, я говорю: «Я не могу вам помочь. У меня самой тяжелая шизофрения».

Что-то произошло после этой фразы. Наташино лицо застыло.

— Почему ты это сказала? — спросила она, практически не разжимая губ.

— Ты не поняла? Это шутка у меня такая. И папа мой ее всегда поддерживал. Говорил, что у него тоже, наверное, шизофрения, ему перестали нравиться нормальные скучные люди… Наташа, что не так?

— Просто интересно, почему ты мне это сказала, — сухо произнесла Наташа. — Спасибо. Все было очень вкусно. Мне нужно работать.