Встреча в Кливленде

Болан последовал за ними, бесшумно ступая на некотором расстоянии. Наконец Морелло и его спутник остановились у бетонной скамьи и сели. Пока они шли, никто из них не проронил ни слова, и теперь каждый продолжал хранить молчание.

Морелло сосредоточенно дымил сигарой.

Худой нервно сплетал и расплетал пальцы, держа руки на коленях. На вид ему было лет тридцать пять. Опрятно одетый, он выглядел вполне интеллигентно.

Наконец Морелло прорычал:

— Так что произошло?

Парень ответил, в очередной раз судорожно сцепляя пальцы:

— Я не знаю, Тони, просто не знаю. Когда я ушел, девушка была с ними. Черт бы их побрал! Вы же знаете, я этого не одобрял.

— Ну уж!

— Конечно. Это же сущее безумие: пытаться вот так откровенно...

— Заткнись!

— Я хотел сказать...

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Кому нужны твои оценки? Думаешь, меня интересует, что тебе нравится, а что нет?

Худой ничего не ответил.

— Я задал конкретный вопрос: что произошло? А ты мне тут мозги пудришь. Я послал двух своих лучших ребят, чтобы они тебе помогли. И каков результат? Моих парней нашли плавающими в собственных мозгах. Вот я и спрашиваю, Соренсон: что произошло?

— Да ерунда какая-то, бред! — обреченно отозвался парень. — Ей-богу, никогда не думал, что вы способны на такое! Я надеялся, что вы рассчитаете ее или хорошенько припугнете, или что вы еще делаете в таких ситуациях. Но эти идиоты собирались утопить ее в нашем же бассейне! Совсем уже спятили! Я смылся сразу, как только началось. И что там дальше у них получилось, это вы спросите у кого-нибудь другого.

Морелло целых полминуты молча сосал сигару, после чего неожиданно спокойным тоном спросил:

— Сколько они платят тебе, Соренсон, за управление этим кабаком?

— Тысячу в месяц плюс проценты, — раздраженно ответил парень.

— А сколько я плачу тебе за каждую мелкую услугу?

Парень что-то невнятно пробормотал себе под нос.

— Так сколько же? — переспросил Морелло.

— Вам это лучше знать.

— Допустим. А вот знаешь ли ты?

— Боже мой, Тони, перестаньте со мной играть. Вы даете мне пять тысяч за контракт. Не о том речь. Я хочу понять...

Морелло без предупрежденья размахнулся и врезал парню по роже, отчего тот мигом очутился на земле. Слегка очухавшись, он вскочил, будто заводная игрушка, и снова оказался на скамье.

Морелло ударил его еще раз, и теперь уже парень остался лежать неподвижно. Садист поставил ногу ему на голову и торжественно сообщил:

— Ты мне не нравишься, Соренсон. Ты никогда мне не нравился. За деньги ты готов был услужить любому, и до сих пор тебя вовсе не смущало, какого цвета мои деньги. А теперь тебя заело, да? Так вот, я задал тебе прямой вопрос и жду прямого ответа.

Голос Соренсона был глухим, но слова звучали отчетливо.

— Я не убивал их, Тони. И не знаю, кто это сделал. Клянусь! Пока вы мне не позвонили, я и не догадывался, что там стряслось. Да и как можно было даже предположить?! Я поехал домой и сразу лег в постель. Утром возвращаюсь в клуб — и тут слышу об этой чертовке в бассейне. В голове не помещается... И я тут совершенно не при чем.

— У меня тоже не помещается, Соренсон, — жестко произнес Морелло. — Поверишь ли, и еще с одним парнем что-то стряслось. Этой же ночью. Он так и не попал на корабль.

Голову Соренсона по-прежнему придавливал тяжелый башмак Тони.

— Вы серьезно?

— Да, представь себе. Двоих не стало поздно вечером, а два других моих мальчика — и тоже мертвенькие — плавают в чертовом пруду. Не странно ли? Как ты считаешь?

— Не то слово! Но, клянусь, я ничего не знаю.

— Сколько я тебе дал за этого парня? Ну, сколько?

— Почти двадцать тысяч, Тони. Я выплачу их. Если все сорвалось, я верну деньги.

— А сколько ты собираешься заплатить мне за моих четверых ребят?

— Боже мой, Тони!

— Запомни, ты мне не нравишься. Так что держи свой зад там, где ему положено, и будь наготове. Как только от тебя хоть малость засмердит, я выверну твою жопу наизнанку. Уловил?

— Уловил, Тони.

— Вот то-то!

Бандит изо всех сил надавил на голову лежащего. Затем яростно подпрыгнул на ней и пошел прочь, не оборачиваясь.

Избитый Соренсон не двигался. Когда Морелло исчез, Болан приблизился и осмотрел несчастного.

Тот был без сознания. Изо рта и носа медленно сочилась кровь. Кожа на щеке была начисто содрана.

Болан со вздохом выпрямился и огляделся. Через несколько минут станет совсем светло. С лужайки перед домом послышались голоса. Утробно заурчал двигатель одной из машин.

Болан отлично знал, кто были эти люди. Боевики, быть может, даже главари. За одну ночь они потеряли четырех человек. И, разумеется, теперь не станут сидеть сложа руки и ждать новых потерь.

— Надо полагать, с минуты на минуту кто-нибудь обнаружит парочку мертвых охранников прямо на травке перед штаб-квартирой. Вот ведь шум поднимется! Слишком много времени ушло на эту разведку, гораздо больше, чем он рассчитывал поначалу. Но усилия все же не пропали даром. Он получил, что хотел. И даже, может, кое-что сверх этого.