Встреча в Кливленде

Никакая Сьюзан Лэндри не дурочка, хотя и назвалась сама этим вздорным словом. Просто наивная девчонка, чью безрассудную смелость питали странные, на первый взгляд, убеждения. С ней можно было спорить, можно было соглашаться, даже можно было смеяться над ней. Но дурочка — нет, это уж увольте!

Черт с ним, с Кливлендом. Не потерять бы остальное.

А времени — в обрез...

Глава 17

Болан повел свой боевой фургон на запах крови, а сам, отбросив всякую предосторожность, связался с Лео Таррином по бортовому телефону.

— Это Страйкер. Я звоню из машины, так что не болтай лишнего.

— Понял. У меня полный порядок. Ты какой-то возбужденный.

— Так и есть. Советую позвонить в Вашингтон и сообщить нашему человеку, чтобы приготовился еще к одной неприятности. Я собираюсь атаковать судно под иностранным флагом в водах США.

— Полагаю, ты знаешь, что делаешь, — мрачно заметил Таррин.

— Не совсем. Делаю то, что должно быть сделано. Предупреди его: это вооруженное судно с частной командой. Если корабль сунется, его нужно отшвартовать, весь перетряхнуть и выяснить, что он из себя представляет. Здесь есть человек, который способен помочь. Пока он сидит тихо, но, как только жара спадет, немедленно объявится, я не сомневаюсь. Имен не называю — связь открытая. Скажи нашему другу, что я пошлю электронное сообщение по каналу «Зебра». Он одобрит помощника, когда узнает имя и род занятий. Парень у меня на хорошем счету, и я ему верю. Непременно это передай. К тому же...

— Начинает звучать, как предсмертное письмо...

— Не исключено, — вздохнул Болан. — Болтаюсь, как мячик, — туда-сюда. Моя карта повернулась ко мне рубашкой, и вся игра пошла прахом. Сейчас я лишь пытаюсь спасти, что еще можно.

— Да наплюй, — посоветовал Таррин. — Брось ты эту игру. Вернешься к ней в другой раз.

— В другой раз не смогу, — возразил Болан. — Эта хитрая карта еще теплая. Наш развратник ее похитил. Я обязан ее вернуть.

— А-а, та самая крошка, о которой ты упоминал!

— Вот-вот.

— Могу кое-что сообщить. Думаю, планы твои переменятся.

— Едва ли. Впрочем, выкладывай.

— Помнишь, мы говорили о денежных мешках, замешанных в политику?

— Да, но сейчас мне не до них.

— Не горячись. Помнишь, я давал сведения о твоей крошке? Она из очень уважаемой семьи.

— Ну и что?

— Наш общий друг проверил ее дела. Внешне все чисто, но рентгеновский снимок обнаружил много темных пятен.

— Это к политике не относится. Где-то на заднем плане всегда можно найти темное пятно.

— Эти пятна на переднем плане, Страйкер. Так-то. Могу дать потрясающие подробности.

— Сейчас нет времени. Оставь это на потом.

На другом конце провода послышался тяжелый вздох.

— Нет уж, послушай внимательно. По некоторым неопровержимым данным, этот дед и есть такой денежный мешок. Я даже мог бы назвать пару комитетов в правительственном окружении, которые он держит под контролем. Ты доволен?

— Благодарю, — глухо отозвался Болан, и в голосе его внезапно почувствовалась бесконечная усталость.

— Но я ведь знаю тебя как облупленного, старина. Ты же не хочешь верить, что и твоя крошка...

— Не хочу. И не могу.

— С тобой все в порядке?

— Безусловно. Как всегда. Огромное спасибо за информацию. Но она ничего не меняет. Либо ты прямо сейчас представишь стопроцентные доказательства, что меня надула блистательная аферистка.

— Таких доказательств нет. И не знаю, удастся ли их раскопать. И все же чутье меня никогда не подводило. Мой нос всегда по ветру, а запашок идет — будь здоров.

— Я тебе верю, Липучка. Что ж. Зажги свечку, а?

— Уже горит, — сказал Лео и прервал разговор.

Болан механически набрал другую комбинацию цифр и послал сообщение в Вашингтон. Только один человек имел поисковый код, и этим человеком в департаменте юстиции был шеф всех полицейских Гарольд Броньола. Все их контакты имели сугубо неофициальный характер, поскольку Броньола рисковал в одночасье лишиться своего кресла, узнай кто-нибудь в высших эшелонах власти о его причастности к войне Мака Болана. И тем не менее, каждый на свой лад борясь с организованной преступностью, они сотрудничали уже долгое время, прикрывая друг друга в трудный момент. Если бы Болан погиб этой ночью, в Вашингтоне, по крайней мере, узнали бы о его пребывании в Кливленде. И тогда, возможно, его усилия не оказались бы напрасными. Ибо Лео Таррин дал ясно понять, что руководитель федеральной службы уже занялся проблемой Огайо.

Что и говорить, информация о связи Сьюзан Лэндри с ее дедом по материнской линии, неким Франклином Адамсом Пейсманом, наводила на многие размышления. Во всяком случае ясно было одно: если этот человек и впрямь является политическим прикрытием кливлендской магистрали, то никакие заявления Сьюзан, никакие ее признания, сделанные в минуты трогательного общения с Боланом, на веру принимать нельзя.

Журналист, собирающий материал для какой-то непонятной статьи?