Встреча в Тельгте. Головорожденные, или Немцы вымирают. Крик жерлянки. Рассказы. Поэзия. Публицистика

Чем-то надо пожертвовать: Индией,

олигархическим коллективизмом

или Рождеством в семейном кругу.

БЕССМЕРТИЕ

Я-то думал, что, умерев,

уже ничего не увижу,

и распахнул окна

на все стороны света.

А увидел равнину,

опрятные домики

и напротив — открытые окна,

и в них пожилых соседей,

увидел «переменную облачность»,

скворцов на груше,

школьный автобус с детворой,

новое зданье сберкассы,

кирху с часами,

на них — половина второго.

На жалобу мне объяснили:

обычное послежитие.

Скоро пройдет.

Соседи меня приветствуют.

Значит, они и впрямь

видят меня из окон.

Ильзебиль с тяжелой сумкой

возвращается из магазина.

Завтра воскресенье.

К РАЗГОВОРАМ О ПОГОДЕ

С некоторых пор никто никого

не обгоняет. Зачем спешить!

Заторы теперь только сзади,

но где это «сзади»?

Как бы невзначай,

но довольно настойчиво

слышатся разговоры: да, где-то

многие голодают,

но наше ли это дело

лезть туда со своим участьем?

Недаром же объясняют в учебной телепрограмме,

что природа сама сумеет решить все проблемы.

Поэтому давайте поменьше эмоций!

Что у нас — мало своих забот?

Например, рост разводов.

Или неудовлетворительное положение

государственных служащих.

А вечером мы возмущаемся тем,

что и прогноз погоды опять ошибся.

СУПРУГИ

Он ее называет хозяйкой.

Хозяйка против.

Сперва спрошусь у хозяйки.

Страх давит горло, как галстук.

Страшно идти домой.

Страшно в этом себе признаться.

Страшно быть хозяином другого.

Супружеские права.

Машинальные ласки.

Злопамятность.

Главное — кто кого переспорит.

Дети за дверью думают:

У нас все будет иначе.

Он говорит: без нее я бы столько не нажил.

Она: он так старается для семьи.

Любовь стала проклятьем,

проклятье — под сенью закона,

а законы у нас все гуманней.

Между мебелью,

оплаченной в рассрочку,

угнездилась ненависть.

Уже совсем чужих

их сближает друг с другом

только кино.

СТРАХИ

Аукаемся в лесу.

Нас находят

грибы и сказки.

Гриб пугает юную поросль.

Сам еще под шляпкой,

а вокруг него

полно страху.

Все уже собрано подчистую.

Опять меня опередили.

Или это мои следы?

Грибы бывают вкусные,

несъедобные и ядовитые.

Порой грибники умирают рано,

но остаются их «записки».

Рыжик, сморчок, лисичка…

Мы с Софией ходили по грибы

еще до того, как император

затеял войну с Россией.

Я терял очки и шарил руками.

Она брала гриб за грибом.

РАЗГОВОРЫ

Первый месяц прошел в сомнениях,

и лишь яйцевод уже точно знал, как обстоят дела.

На втором месяце начались

взаимные обвинения и упреки.

На третьем — проявились

физические перемены, но тем не менее

ссоры продолжались.

На четвертый месяц пришелся Новый год,

впрочем, все осталось по-старому.

Уставшие от препирательств, но неколебимые,

мы не заметили ни пятого, ни шестого.

На седьмом — просторные хламиды

стали как бы новым упреком

за упущенный третий месяц.

И лишь когда прыжок через яму

закончился падением

(— Не прыгай, тебе говорят! — Нет, прыгну!),

начались опасенья и разговоры шепотом.

Восьмой месяц был тягостен тем,

что за себя мстили слова,

сказанные на втором и на третьем.

Когда ж на девятом месяце родился

вполне нормальный ребенок,

слов уже не осталось.

Поздравляли нас по телефону.

Из романа

«КРЫСИХА»

Перевод Б. Хлебникова

«По вине людей…»

По вине людей

гибнет лес

и сказки разбежались,

куда глаза глядят:

некого уколоть теперь веретенцу;

нету деревца для Безручки,

чтоб обнять отрубленными руками;

незагаданным пропадает

третье сказочное желанье.

Дроздобород лишился своих владений.

Детям совсем негде заблудиться.

А семерка — лишь цифра, и только.

Лес погиб по вине людей,

а сказки ушли в город

и кончились плохо.

«На исходе переговоров…»

На исходе переговоров политикам не оставалось

уже ничего иного, как лишь улыбаться друг другу.

Безо всяких причин для веселья

на губах появились улыбки.

Но обычно суровые лица

оживились не столько смущенной усмешкой,

сколько гримасой финала.

Впрочем, в ней поспешили узреть ободряющий признак,

и репортеры запечатлели единодушье улыбок.

Фотографии последней встречи в верхах

заражали своим оптимизмом.

Значит, кризис не так уж серьезен, говорили люди.

А поскольку переговоры шли практически до конца,

до конца сохранялся

и юмор.

«Вот оно — ничто!»

Вот оно — ничто!

От слов остались

Одни послесловья.

Так и не удалось

завершить давний спор

о воспитании молодежи.

За заключительным

коммюнике

тут же последовало опровержение.

Напоследок отдельные особи

рода человеческого

пытались начать все сначала.

Так сказать, на исходе сезона

благодаря уценке

надежды стали доступней.

Под занавес заговорили,

что добро и зло

лишь химеры.

Увы, Господь опять

от диспута

уклонился.

Уцелело

решение

отсрочить переговоры.

Мы думали:

вот так хохмы!

А было уже не до смеха.

Зато проблема голода

разрешилась сама собою,

причем в глобальном масштабе.

Под конец

многим хотелось

еще раз послушать Моцарта.

«Что-то с нами творится не то…»

Что-то с нами творится не то.

Может, выбран неверный путь?

Или где-то вкралась ошибка,

но где и какая?

А ведь все идет как по маслу,

хотя дорожные знаки

ясно говорят,

что мы движемся не туда.

Когда лихорадочный поиск

не вскрыл причину ошибки,

неожиданно встал вопрос: