Встреча в Тельгте. Головорожденные, или Немцы вымирают. Крик жерлянки. Рассказы. Поэзия. Публицистика

Дёрте чувствует себя «оплеванной». С озабоченным видом она заворачивает спасающие от бесплодия индуистские священные реликвии в платок из батика — «Извини, я также считаю, что вела себя глупо. Я говорю про эту свою возню, — она имеет в виду старание, с каким она в Итцехое паковала свои свежевыглаженные вещи. — И если я вернусь беременной, то сразу же с головой уйду в предвыборную борьбу. Пособие по беременности для работающих женщин и так далее…»

Харм, напротив, отправился в поездку с намерением «оставить дома весь этот свойственный ФРГ политстресс». Но и во время прогулок вдоль пляжа, и при покупке последних сувениров — «А вот браслет в форме змеи из слоновой кости для тебя, дорогая Дёрте» — политика постоянно вмешивается в их жизнь: «Мне здесь на многое открылись глаза. Это началось еще в Бомбее. Когда вернемся, я это все изложу в нескольких тезисах. Замечания по поводу разницы в уровне жизни на Севере и Юге. Это нужно очень четко и ясно выразить. И именно во время избирательной кампании».

Если положение в мире позволит нам снять фильм во время летнего туристического сезона, то ангажированные головы наших преподавателей окажутся переполненными датами, почерпнутыми из карманного календаря Харма и свидетельствующими, что даже во время туристической поездки предвыборная борьба для них ни на минуту не прекращается. Сидя на пляже под пальмой, он планирует: «2 сентября утренний „круглый стол“ в Келлингхузене. 5 сентября дискуссия с „зелеными“ в Вильстере. 12 сентября собрание молодых избирателей в Глюкштадте. 17 сентября уличная дискуссия в пешеходной зоне…» Оказался ли он по моей воле на омываемом прибоем пляже или на рисовом поле, где плещется стая уток и где всегда можно найти себе визави, я неизменно заставляю Харма заниматься предвыборной борьбой. Позднее на Бали — пока Дёрте в надежде забеременеть совершает свои ритуальные вылазки к пещере — я слышу, как он активно выступает против Штрауса, а затем, оставив его в покое, против Штольтенберга и Альбрехта: «Что эти господа могут предложить нам в восьмидесятые годы?» За крепкими выражениями следуют долгие и путаные рассуждения, построенные по принципу «с одной стороны — с другой стороны» об общеобразовательной школе и будущем Северогерманского радиовещания, об охране окружающей среды и проблеме отходов. Вдали от мест, где он запланировал свои выступления, Харм выдавливает из себя несколько шаблонных фраз: «Наше хорошо продуманное „Да“ ограниченному расширению использования ядерной энергии включает в себя четко выраженное „Нет“ созданию установок по ее регенерации!»

Или «Поддерживая необходимое оснащение армий государств — членов НАТО дополнительными видами вооружений, мы не должны забывать о том, что подлинной нашей целью является разоружение». И постоянно он призывает к «ответственности промышленно развитых стран за судьбы „третьего мира“».

В то время как в стороне пожилые женщины собирают в корзины выброшенные прибоем на берег обломки раковин, он страстно желает изменения этого обстоятельства: «Столь характерное для семидесятых годов выражение „Богатые становятся все богаче, бедные — все беднее“ должно в восьмидесятые годы потерять актуальность…»

И еще много всяких изречений. У Фёлькера Шлёндорфа получится наплывом показать, как сказанные под грохот волн — вода к тому времени уже успела остыть — или брошенные в стаю уток фразы вызывают аплодисменты или возгласы, в которых явственно слышится страх: на утреннем «круглом столе» в Келлингхузене, во время собрания молодых избирателей, в насквозь прокуренной распивочной в Вильстере. Как и при споре о головорожденном ребенке, время останавливает свое течение, места соединяются в единое целое, все происходит в настоящем времени, и только ливерная колбаса — она снова здесь — способна развиваться и изменяться: она портится. Все остальное приходится тащить из Итцехое в Азию и обратно. И здесь и там многое вполне уместно. То, что здесь следует осушать, там приходится орошать: тяжелый грунт в Вильстермарше, возделывание залитых водой полей на популярном среди туристов острове. И разве нельзя перенести расположенные на заболоченных землях трущобы Бангкока на обнесенную заграждениями и отведенную под строительство атомной электростанции площадку?

По крайней мере по размерам они одинаковые. И такое переселение вполне может произойти в будущем. Таким образом, мы показываем это (с помощью как жесткого, так и плавного монтажа) и экономим расходы на транспорт: пятьдесят тысяч обитателей трущоб из Юго-Восточной Азии теперь живут как в загоне на расположенной прямо за плотиной на Эльбе стройплощадке. Лачуги из досок или жести на столбах вдоль шатких, готовых вот-вот обрушиться мостков над илом, грязью, сточными водами, в то время как вокруг коровы и телята пасутся на тучных лугах. Сочная, словно выдавленная из тюбика трава. Над всем этим небо Северной Германии.