Встреча выпускников

— Х-хорошо, Саша. Хотелось бы сразу отметить, что вы для меня всегда были самыми дорогими людьми. Вы были и остаетесь моими лучшими и единственными друзьями. После окончания школы я наводил справки, чтобы знать, как вы поживаете. И я смог организовать эту встречу выпускников, как и обещал двадцать лет назад. Был один нюанс: про Сашу я ничего не мог найти через год после выпуска, но теперь все стало на свои места. — Родион сделал паузу, вдохнул побольше воздуха, взял более низкую тональность и продолжил: — После школы я поступил на юридический факультет в столице. Там мне открыли глаза на понятие свободы. Я погрузился в изучение литературы. Начал с античных философов и заканчиваю сейчас постмодернистскими авторами. Еще в университете наметил свою цель: сделать людей более свободными. Лично у меня была свобода, в политическом плане, а многие были ее лишены, равно как и базовых политических прав. Мне казалось это несправедливым, и я решил действовать. Для начала я как можно глубже изучил этот вопрос, написал множество научных работ и защитил диплом. После университета я пошел в политику. Сначала вступил в демократическую партию, увидел, насколько сильно прогнила современная демократия, но не остановился на полпути. Сквозь презрение и ненависть я работал, поднимался по карьерной лестнице, набирал электорат, а затем создал партию «Свобода» под председательством Родиона Ульянова, — улыбнулся он своим достижениям. — Сейчас мы имеем абсолютное большинство мест в парламенте, и продолжаем продвигать свои идеи в массы.

— Ого, так это ты? — удивился Кирилл.

— Да. Но это все ‒ лишь часть картины. Вместе с тем, чем больше я углублялся в политическую жизнь, тем больше понимал, что люди — пустышки, неспособные на решительные действия. Палец о палец не ударят ради счастливого будущего. Это противоречие между желаемым и действительным продолжает меня отравлять. Каждый вечер, каждую ночь я отдаляюсь от мира, сажусь читать очередную статью или книгу, параллельно поедая пирожные или конфеты и запивая литрами кофе. Потом долго не могу уснуть, думая о всяком, а после пары часов сна иду работать. Такова моя жизнь в разрезе последних лет. Ничего нового не происходит.

— Но как тебе удается быть лидером такой большой партии? Помню, в школе ты не любил выступать на публике и вообще боялся сцены. — спросила Вася.

— Это никуда не ушло.

— П-понятно.

— И пока никто не продолжил, стоит добавить, что я очень рад нашей встрече. Я скучал по вам, друзья.

— Василиса, следующая, — сказал я.

— Как скажешь, — начала она. — Твой авторитет, Саша, я никогда под сомнение не ставила. Ты дал нам толчок для развития, а дальше мы должны были идти сами. Я и пошла по своему пути, отбросила лишнее, что стесняло мой разум, и смогла найти ответ. Для меня свобода — это возможность самому себя ограничивать ради достижения желаемых целей.

Подул сильный ветер, развевая короткие волосы Василисы, которые она спешно начала поправлять. Притом остальных этот ветер не коснулся, включая меня. Я удивился странным потокам вольной стихии, напрягся и схватился за кобуру. Вася же тем временем села как прилежная отличница на первой парте.

— Учеба на филфаке, спортивный зал, холодный душ, минимализм, подработка, медитация, правильное питание… Всего сейчас и не перечислить. Я выработала целый комплекс взаимосвязанных полезных привычек, которые помогают мне жить, достигать целей и, как следствие, чувствовать себя свободно. Когда я закончила ВУЗ, то вышла замуж, родила прекрасную дочку, и продолжаю жить в свое удовольствие. В спокойствии и без лишних интриг. Знаете, в ваших историях практически нету других людей. Для меня они — это источник силы, чтобы двигаться вперед. Моя семья, вы, а также бывшие однокурсники и просто знакомые. Не могу представить, как можно выжить в одиночестве…

— Закончила? — спросил я.

— А что?

— Ты ушла не в ту сторону. Не задерживай.

— Ты стал каким-то нелюдимым.

— Сейчас не об этом. Следующий.

— Видимо, я последний, — сказал Кирилл Рубинштейн. — Спасибо за такую честь, Александр Воронов.

Он уселся поудобнее, запрокинул одну ногу на другую, проверил время на своих наручных часах.

— Не томи, — добавил я.

— Ладно. Начнем. Мы с тобой, Саша, очень похожи, но ты это поймешь чуть позже. В школе ты всегда перетаскивал одеяло внимания на себя, ничего не оставляя мне. Когда же мы расстались, я смог раскрыться по полной.

Я закурил и, крутя сигарету в руке по часовой стрелке, указывал ему, чтобы он продолжал, хотя он и не останавливался.