Встреча выпускников

Мисс Берроус утверждала, что принимала ванну, когда погас свет в Бёрли, и, по странному стечению обстоятельств, обнаружила, что в спешке оставила полотенце в спальне. Она не держала отдельного личного комплекта в ванной комнате, поэтому была вынуждена пробираться на ощупь в халате, натянутом на мокрое тело, вдоль прохода в свою спальню и там вытираться и одеваться в темноте. Это заняло на удивление много времени и, когда она присоединилась к основной группе, веселье в основном было уже закончено. Не имелось никаких доказательств, кроме бесспорного наличия мыльной воды на полу в ванной комнате.

Комнаты мисс Шоу находились выше квартиры экономки, а её спальня выходила на Сейнт-Кросс-роуд. Мисс Шоу легла спать и, будучи очень усталой, спокойно спала, ничего не зная о случившемся до самого конца. Та же самая история была рассказана миссис Гудвин, которая возвратилась в колледж только в конце дня и легла, вся вымотанная уходом за больным. Что касается мисс Хилльярд и мисс де Вайн, живущих над мисс Лидгейт, то у них свет не гас, а их окна выходили на дорогу, в результате они вообще не заметили ничего необычного, объяснив неясный шум во дворике естественным буйством студенток.

Только после того, как Пэджет напрасно просидел около пяти минут около «мышеловки», Харриет сделала то, что должна была сделать с самого начала, то есть попыталась пересчитать преподавателей. Она нашла их всех там, где они и должны были находиться. Но собрать их всех в одну освещённую комнату и удерживать там было нелегко. Она оставила мисс Лидгейт в своей комнате и пошла искать остальных, прося, чтобы они шли прямо в комнату мисс Лидгейт и оставались там. Тем временем прибыла директриса и обратилась к студенткам, также прося их оставаться на местах и сохранять спокойствие. К сожалению, как раз в тот момент, когда стало казаться возможным проверить, кто где находится, кто-то не в меру любознательный оторвался от остальных и появился в Старом дворике, с упоением объявляя о разрушениях в Холле. Немедленно столпотворение возобновилось. Доны, которые вели себя как ягнята, загнанные в овчарню, внезапно потеряли головы и, как бараны, умчались со студентками в темноту. Мисс Берроус убежала с криком «Библиотека!», а экономка с призывом спасать собственность колледжа устремилась за ней. Декан вскричала: «Остановите их!», после чего мисс Пайк и мисс Хилльярд одновременно рванули к дверям и исчезли. В последующем беспорядке все терялись по двадцать раз, и к тому времени, когда предохранители были заменены и сообщество наконец собралось и было пересчитано, ничего поправить было уже нельзя.

Удивительно, сколько, оказывается, можно сделать всего лишь за несколько минут. Харриет вычислила, что Холл, вероятно, был изуродован прежде всего, потому что находился в отдельном крыле, где шум вряд ли привлёк много внимания, а всё, что там было совершено, можно было сделать за несколько минут. От отключения первых ламп в Тюдор-билдинг до последних ламп в Новом дворике прошло, скорее всего, меньше десяти минут. Третья и самая продолжительная часть плана — разгром в погружённых во тьму комнатах, заняло приблизительно от четверти часа до получаса.

Директриса, обратившись к населению колледжа после молитвы в часовне, вновь благородно предложила преступнице выйти вперёд и признаться, обещая в противном случае принять все меры, чтобы найти её и наказать. «У меня нет намерения, — сказала доктор Бэринг, — вводить какие-либо ограничения или наказания для всего колледжа за действия одного безответственного человека. Я прошу любого, у кого есть какие-либо предложения или любые доказательства, проясняющие личность этой глупой хулиганки, подойти в частном порядке к декану или непосредственно ко мне и конфиденциально всё сообщить».

Она добавила несколько слов о солидарности членов колледжа и быстро ушла с серьёзным лицом и развевающейся позади мантией.

Стекольщики были уже на месте, восстанавливая поврежденные окна. В Холле экономка прикрепляла на местах портретов, у которых были разбиты стёкла, опрятные таблички со словами: «Портрет мисс Мэтисон: Директор 1899-1912. Временно снят для чистки». Разбитую посуду подмели с травы Старого дворика. Колледж вновь готовился обратить к миру безмятежное лицо.

Ничьё настроение не улучшилось, когда была обнаружена напечатанная записка, состоящая из «ХА! ХА!» и вульгарного эпитета и приклеенная поперёк зеркала в профессорской незадолго до обеда. Насколько было известно, комната пустовала с 9 часов. Горничная профессорской, войдя во время ленча с кофейными чашками, была первой, кто увидела записку, которая к тому времени уже полностью высохла. Экономка, у которой после волнительной ночи пропал ночной горшок, обнаружила его в профессорской стоящим в центре каминной доски .

Настроение в профессорской после этого эпизода немного изменилось. Языки стали острее, внешний лоск начал осыпаться, подозрения стали высказываться вслух, и только мисс Лидгейт и декан, невиновность которых была доказана, оставались невозмутимыми.