Встречи

- Ну, это глупо, - сказала Ольга Михайловна. - Со мной эти формальности ни к чему. Они, конечно, нужны, но не между нами… Я постараюсь, чтобы ты была поближе ко мне.

- Как бы это было хорошо!

- Товарищ майор! Товарищ майор!.. - крикнул совсем близко какой-то голос, и тотчас, выскочив из-за полуразвалившегося плетня, к ним со всех ног бросился молодой танкист.

- Вот и Валька, - сказала Ольга Михайловна.

Валентин держал в руках какой-то сверток. Расстегнутый шлемофон крепко облегал голову и щеки. В военной форме Валентин казался намного старше того юнца, который был изображен на фото. Это был невысокий крепыш с веселым взглядом небольших светлых глаз.

- А я достал тебе энзе, мать, - сказал он, протягивая ей сверток. - Тут консервы, колбаса и даже шоколад…

- Зачем это мне? - сказала Ольга Михайловна, беря у него сверток. Ей была приятна эта забота.

- Ну, ну, не спорь.

Он посмотрел на Марьям, и в его взгляде что-то дрогнуло. Марьям невольно опустила глаза.

- Познакомься! Это Марьям!.. Мы теперь с ней будем служить вместе… Да не смотри ты так на нее… Эта девушка не про тебя.

- Почему? - засмеялся Валентин. - Ты, мать, заранее не решай… Правда, Марьям?

- Конечно, - сказала Марьям с веселым оживлением, которое заставляло отодвинуться куда-то в отдаленные уголки сердца то тревожное волнение, в котором она жила все эти дни.

Они присели в стороне от дороги на груду бревен. Ольга Михайловна посередине, а Марьям и Валентин по сторонам. Валентин весело рассказывал какую-то смешную историю о поваре, который заснул на танке и чуть не уехал от своей кухни. Марьям посматривала на него, на его открытое, совсем еще мальчишеское, лицо и невольно сравнивала с Федей. И ей было приятно, что Федя выходил победителем. Он и красивее, и выглядел старше сына Ольги Михайловны. Валентин еще и пороха не нюхал, а ее Федя уже получил два боевых ордена.

Потом вдруг, словно исчерпав запас всех смешных историй, Валентин замолчал. Марьям взглянула на Ольгу Михайловну, лицо ее было печально, в углу рта набежали морщинки. Она смотрела перед собой, но мысли ее были где-то далеко…

- Я пойду, Ольга Михайловна, узнаю насчет машины.

Валентин с сожалением посмотрел на нее.

- Успеется еще, - сказал он. - Посидите немного…

- Нет, нет, - возразила Ольга Михайловна. - Иди, Марьям… А потом скажи мне. Поедем вместе.

Марьям улыбнулась Валентину, который подавил вздох, и пошла по дороге.

- Хорошая девушка, - сказал он, когда она отошла подальше.

- Очень хорошая!.. Только у нее есть свой Федя…

- Мне, мать, всегда не везет.

- Повезет. Ты еще очень молод…

Валентин снял шлемофон и положил его рядом с собой. Спутанные светлые волосы упали на лоб, он встряхнул головой, чтобы отбросить их назад. Теперь он казался еще моложе, и Ольга Михайловна вдруг вспомнила, что в детстве он очень не любил, когда она куда-нибудь уходила. Садился на пол и начинал горько реветь…

- Как тебе живется? - спросила она. - Скучаешь?..

Валентин вздохнул.

- Бывает, и скучаю, особенно ночью. Лягу на плащ-палатку, закрою глаза и думаю… Вспоминаю тебя! Где-то ты сейчас!.. А вот отец совсем забыл меня…

- У него много работы.

- Мог бы хоть записку написать. А то даже на письмо не ответил.

- Наверное, закрутился в делах… Знаешь, сколько у него сейчас забот… Валечка мой! Смотри, будь осторожен. Ты ведь у меня один.

На дорогу из дома напротив выбежал какой-то танкист и крикнул:

- Рыкачев, к командиру!.. Быстрее!

Валентин соскочил с бревен.

- Ну, до свидания, мама!

- До свидания, сын.

- Ты куда едешь?

- Сначала в штаб армии. А дальше - еще не знаю…

- Напиши…

- Обязательно напишу.

- Рыкачев, быстрее! - крикнул танкист.

Валентин торопливо поцеловал мать в щеку и бросился бежать по тропинке. Когда он скрылся за дверью дома, Ольга Михайловна повернулась и пошла вдоль деревни. Она шла и шла до тех пор, пока вдруг не заметила, что давно уже вышла в открытое поле…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1

Пятнадцатого ноября штаб Юго-Западного фронта переехал в город Серафимович и находился теперь всего лишь в десяти километрах от противника. По строгому приказу Ватутина рубежи южнее города были тщательно укреплены - так, чтобы не пропустить вражеских лазутчиков. Конечно, в таком приближении штаба командующего фронтом к переднему краю был известный риск, но на этот риск стоило пойти. В эти последние перед наступлением, самые напряженные дни близость командования фронта к войскам значительно облегчала управление.

Подготовка к наступлению заканчивалась.

Армии получили наконец долгожданный приказ фронта, первый боевой документ, подписанный Ватутиным за время подготовки к сражению.

Главным силам фронта, взаимодействуя с правым крылом Донского фронта, прорвать оборону 4-й румынской армии, разгромить ее и, наступая на юг, юго-восток, войти в связь с частями Сталинградского фронта на восточном берегу Дона, в районе города Калач, окружить совместно с ними сталинградскую группировку противника и уничтожить ее.

2