Встречи господина де Брео

У него было чувство, что он, взятый сам по себе, уже представляет собою зрелище, не лишенное величия, раз на нем проявилась особая благодать Божья. Разумеется, Бог позволяет иногда людям, к которым особенно благоволит, сразу избавиться от греха, но чаще всего он удаляет их от греховности мало-помалу, так сказать, шаг за шагом: очень немногим дано освободиться так сразу, одним скачком, и с таким треском очутиться за пределами демонской власти. Разве способ, которым очистился он от своей скверны, не ставит его в глазах людей на некоторого рода пьедестал, и не представляет ли он своей особой удивительный пример того, как прекраснейшим образом можно в один день разорвать с тем, что служило всю жизнь жалкой привычкой? Так что г-н Ле Варлон де Вериньи не был бы очень удивлен, если бы увидел, что со всех сторон сбегаются люди, теснясь по краям дороги, чтобы насладиться великолепным и редким зрелищем, какое представляла собою его персона.

Он должен был, однако, признаться, что проезд его совершенно не производил того впечатления, которое ему так живо рисовалось. Дорога продолжала быть безлюдной. По мере того как карета подвигалась, луна заходила и свет ее становился менее ярким. Мрак, который она переставала разгонять, казалось, снова сгущался, но мало-помалу стал утрачивать свою черноту. Он делался менее плотным, казался уже прозрачным, и г-н Ле Варлон де Вериньи различал контуры деревьев и характер местности. Она была безлюдна и погружена в сон. В деревеньке, через которую проезжала карета, ставни были закрыты и двери заперты, никто не показывался на пороге посмотреть, как лошади г-на Ле Варлона де Вериньи рысцой везут его к Господу Богу. Так что г-н Ле Варлон де Вериньи, высунувшийся было из двери, снова откинулся с некоторой досадой на подушки и принялся сызнова строить периоды своей речи и оттачивать красноречивые фразы.

Меж тем заря начала заниматься, и карета приближалась к Пор-Роялю. Г-н Ле Варлон торопился доехать. Наконец показались монастырские постройки в уединенной долине. Пели петухи. Тихонько звякал колокол. Собака залаяла на остановившуюся карету, и г-н Ле Варлон де Вериньи, сойдя с подножки, решительно позвонился у ворот. Будучи впущен, он велел отвести себя в приемную и попросил вызвать к окошечку мать Юлию-Анжелику.

Г-н Ле Варлон де Вериньи, оставшись один, с уверенностью оглянулся. Ему было хорошо известно это благочестивое место, и раньше он всегда проникал сюда не без некоторого трепета. Голые стены эти казались ему обычно грозными, и решетка эта представлялась ему опасной. Сколько раз подвергался он здесь выговорам со стороны матери Юлии-Анжелики и видел, как желтое лицо ее желтело еще больше от гнева и отвращения! Сколько раз на этом самом месте мать Юлия-Анжелика предупреждала его, что он стремится к бездне и что бездна эта, в которую он низринется, полна грязи и пламени! Тогда он только сгибал спину, но сейчас — иное дело! Так что он шагал по приемной, стуча каблуками по плитам, вполголоса для пробы будил эхо, чтобы знать, как зазвучит его речь и как воспримет ее слух матери Юлии-Анжелики. Матушка не поверит своим ушам при столь неожиданном и счастливом известии, чудесный смысл которого, приписывая всю честь этого обращения всецело Господу Богу, не преминет вызвать некоторое уважение и по отношению к тому, кто оказался предметом столь ясно выраженной и нежданной благодати.

Как все великие ораторы — эти неизменные образцы, — и г-н Ле Варлон де Вериньи приступил прямо к сущности дела, так что мать Юлия-Анжелика, как только показалась у решетки, сейчас же узнала, к чему клонится речь. Г-н Ле Варлон де Вериньи приступил к изложению ряда относящихся к делу соображений, как вдруг был прерван самым сухим образом, а именно, ему было сказано, что место, куда он намеревается войти, отнюдь не козий загон, а овчарня, что сюда являются не в таком виде, покрытыми греховною нечистотою, но очистившись уже покаянием, что это — собрание благочестивых людей, сошедшихся для жития в Боге, а не скопление грешников, что нужно предварительно проверить, согласятся ли эти господа принять как своего человека такого сорта, что он может внушить им некоторое отвращение, если искренность слов его не подкреплена еще никакими поступками. Мать Юлия-Анжелика присовокупила к этому довольно много жестких слов и кончила тем, что предложила г-ну Ле Варлону де Вериньи смирненько здесь подождать, пока она позаботится узнать, будет ли его просьба уважена или его отошлют к специалистам по великим покаянным делам, которые с помощью таинств, как ударами валька, грязные души обращают в чистые.

Г-н Ле Варлон де Вериньи опешил. Он ожидал, что перед ним настежь распахнут двери и примут его с выражениями радости, и вот он очутился в пустой комнате с голыми стенами, с деревянными скамьями, скорее в положении лакея, ищущего места, чем знаменитого кающегося грешника. Тем не менее, чувствуя себя готовым пройти через все, что окажется нужным, он сел на одну из скамеек и погрузился в размышления.