Встречи на аэродромах

Или другая проблема: при испытании нового вертолета, пока его конструкция еще не окончательно отработана и не доведена до состояния полной надежности, да и эволюции в испытательных полетах приходится делать такие, какие потом, в нормальной эксплуатации, никому и во сне не приснятся, — при всех этих обстоятельствах не исключена вероятность, что летчику придется задать себе тот самый вопрос: «А где здесь запасный выход?» И, не мешкая, ответить на этот вопрос делом: покинуть машину, чтобы спастись на парашюте.

Но как это сделать?

Ведь, выбросившись из кабины беспорядочно падающего вертолета, человек рискует попасть под смертоносный удар одной из вращающихся лопастей несущего винта!

И возникло предложение: закладывать на время испытаний в корневую часть каждой лопасти специальные пиропатроны. Если возникнет необходимость покинуть вертолет, летчик может включить взрывное устройство, произвести таким образом отстрел лопастей и после этого беспрепятственно выбрасываться с парашютом.

Сказано — сделано. На земле система отстрела лопастей работала безукоризненно: резкий предупреждающий сигнал сирены, грохот четырех слившихся в один взрывов — и вот уже лопасти, кувыркаясь, отлетают от окутанного дымом вертолета и падают в нескольких десятках метров от него на зеленую траву аэродрома.

Но все это — на земле. Чтобы окончательно убедиться в исправности действия предложенной системы, надо было произвести отстрел лопастей в воздухе. Кто взялся за выполнение этого испытания? Конечно же Гарнаев.

Управляемый им вертолет Ми-4 взял курс на центр полигона. Немного выше и чуть сзади идет вертолет сопровождения с кинооператором на борту. Гарнаев включает автопилот, чуть-чуть подправляет курс, затем включает самописцы и нажимает кнопку отстрела. Красное мигающее табло «Взрыв!» свидетельствует о том, что у летчика в запасе времени четырнадцать секунд! Даже не четырнадцать минут, отпущенных автором известной песни В. Войновичем на предстартовые размышления космонавтам...

Гарнаев в последний раз окидывает кабину хозяйским взглядом — кажется, все в порядке — и выбрасывается наружу. Пролетев в свободном падении несколько десятков метров, он выдергивает кольцо парашюта и почти одновременно с раскрытием купола слышит взрыв и видит, как из возникшего над вертолетом клуба дыма вырываются лопасти... Эксперимент выполнен.

* * *

В сущности, и последнее испытание, проведенное Юрием Гарнаевым, принадлежало к той же категории «испытания идей». На этот раз идея заключалась в использовании вертолета для тушения пожаров. В самом деле, очень заманчиво привезти несколько тонн воды и по-снайперски «уложить» их прямо на огонь. Первые же опыты показали, что такой способ борьбы с пожаром очень эффективен. Но одновременно выяснилось, что он не так уж прост: чтобы вода не успела распылиться и испариться, действовать надо с очень малой высоты — над самым бушующим пламенем. Страшная жара, почти нулевая видимость в густом, до слез разъедающем глаза дыму, резкие броски в восходящих токах горячего воздуха — чтобы справляться со всем этим, нужен был действительно летчик высокого класса. Такой, как Гарнаев.

Поэтому-то и невозможно согласиться с людьми, говорившими впоследствии, когда это испытание закончилось трагически, что-то вроде:

«Ну зачем было позволять Гарнаеву тушить какие-то паршивые лесные пожары?! Разве это его дело? Что, никого другого на это не нашли? Он же был испытатель! Так пусть бы и испытывал новые машины: по крайней мере, если уж рисковать, то там, где действительно его никто заменить не мог бы...»

Нет, к сожалению, дело обстоит далеко не так просто! И не только потому, что какого бы драгоценного для общества человека мы ни теряли, никогда невозможно найти кого-то «другого», чья ценность по общечеловеческой мерке была бы, так сказать, на сколько-то единиц ниже. Каждая жизнь бесценна, и аморально делить людей в этом смысле на несколько сортов.

Но, повторяю, не только в этом суть. Занимаясь тушением лесных пожаров с вертолета, Гарнаев и в плане чисто профессиональном делал именно свое прямое испытательское дело. Дело, которое было по плечу как раз ему — или другому испытателю такого же калибра, — но никому иному. Это был тот самый случай, когда заменить подобного летчика было действительно невозможно.

...С каждым следующим полетом Гарнаев и весь экипаж вертолета находил новые приемы, новые способы, упрощающие и облегчающие работу в этих трудных условиях, — ведь задача летчика-испытателя не только сделать что-то самому, но довести это «что-то» до такого состояния, чтобы оно стало доступно любому другому летчику. Была доведена до конца и эта работа — отработка тушения пожаров с вертолета.

Но — уже без Гарнаева!