Встречи на дороге

Красота Альбины привлекала к себе столько блестящих поклонников, что ей позавидовали бы маркизы эпохи Людовиков. Жизнь дарила ей все, о чем можно было мечтать. Откуда же бралось это странное чувство к картине? Была ли то причуда пресыщенной красавицы или мистическая страсть, владевшая когда-то Пигмалионом? Впрочем, не Эльфу было тогда судить об этом. Он сам испытывал непостижимое влечение к итальянке. Ему казалось, что она смотрит только на него и улыбается, когда он приходит. Между прочим, выражение ее лица вызывало особенные споры с Альбиной, которая утверждала, что женщина печальна. Но вот случилось то, чего так боялись соперники: нашелся богатый антиквар, решивший приобрести картину. С какой болью провожал Эльф свою возлюбленную, которую уносили за самодовольным жирным стариком. Сердце его разрывалось от негодования…

«Он не имеет права даже смотреть на итальянку! Ее нагота не для сластолюбивых взглядов!»

Но что он мог сделать? А Альбина? Только теперь Эльф оценил ее привязанность.

«Я отберу картину, даже если мне придется выйти за него замуж», — заявила она.

Трудно поверить, но все вышло так, как она сказала… Старик не устоял перед ее красотой и поплатился буквально на второй день после свадьбы: он умер. Родственники его не могли допустить, чтобы наследство попало в руки «неизвестной авантюристки» и подали в суд.

Пока тянулась юридическая канитель, Альбина жила в доме антиквара и картина висела в ее комнате. Она не забыла своего приятеля и позвала его в первый же удобный вечер. Эльф не замедлил явиться и радостно бросился к итальянке. Альбина подошла вместе с ним, но вдруг побледнела и отшатнулась. Юноша схватил ее за руки, испуганно спрашивая, что с ней случилось. Она долго не отвечала, затем шепнула: «Ты был прав. Итальянка улыбается. Но эта улыбка тебе…» Непонятная гримаса скользнула по ее лицу, и она попросила потушить свет: «Я не хочу видеть ее».

Эльф исполнил приказание и собрался уходить, но Альбина остановила его: «Если хочешь, то можешь провести с ней ночь…»

Он молча кивнул и, подвинув кресло к картине, уселся перед ней. Несколько раз Альбина бесшумно подходила к нему и заглядывала в лицо. Утром девушка была бледна, какая-то мысль тяготила ее, но она не решалась заговорить. Наконец Эльф сам обратился к ней. Альбина взяла его руку. «Я смеялась, когда твои знакомые художники рассказывали, что ты приносил удачу самым заурядным выставкам, но о твоих собственных работах никто не мог сказать ни слова. Сегодня я не спала и слышала журчание ручья, запах болотных цветов наполнял комнату, и над моей постелью мерцали звезды. Теперь я убедилась, что твое присутствие оживляет картины, но знаешь ли ты, что я видела в твоих глазах? В глубине их горела свеча, которая растаяла с наступлением рассвета…»

С этого дня Альбину словно подменили. Прекрасная итальянка потеряла над ней свою власть, и место ее занял Эльф. Девушка следила за каждым его шагом. Она восхищалась его работами, заставляла писать новые, сопровождала по музеям, наслаждаясь оживающими картинами и просто близостью Эльфа. А он не замечал этого, верный своему чувству к итальянке.

Между тем слушание дела кончилось, и суд вынес соломоново решение: брак признать недействительным, и наследство покойного считать собственностью государства. Картину должны были передать в музей. Эльф тяжело переживал близкую потерю. Итальянку не собирались выставлять в залы, а назначили в запасники.

Накануне расставания юноша вновь остался в доме антиквара. Альбина казалась печальной. Среди ночи она подошла к картине и, вся дрожа, сбросила одежду.

«Скажи, Эльф, разве я хуже итальянки?»

Он невольно отвернулся, не смея произнести ни слова. Альбина вдруг рассмеялась:

«Я пошутила, но ответь, чем бы ты пожертвовал ради картины?»

«Всем!»

«Смотри, не пожалей», — прошептала она и впервые поцеловала его.

Наутро они расстались.

Дни проходили за днями, а девушка не показывалась. Эльф бросился разыскивать ее, но тщетно. Альбина исчезла.

Однажды вечером в комнату Эльфа постучали. Вошел незнакомый человек, за ним двое рабочих осторожно несли завернутую картину.

«Это от Альбины», — сказал гость, подавая письмо.

«Где она?!»— закричал юноша.

«Не знаю, я только выполнил ее просьбу».

«А что за картину вы принесли?»

«Вашу итальянскую купальщицу. Эксперты установили, что это подделка, и картину вернули в магазин. Оттуда ее вам и доставили. Она не стоит и десятой доли того, что за нее заплатили».

Он ушел, а Эльф судорожно сорвал с картины бумагу. Да, это была итальянка.

Но рядом с ней чуть виднелась фигура другой женщины. Она стояла спиной, и в поднятой руке ее горел фонарь, оттуда лился поток света на красавицу. Сквозь слезы юноша прочел две строчки письма: «Фонарь для заблудившегося».

О, слишком поздно Эльф увидел свой путь, слишком поздно понял, что Альбина для него дороже итальянки. И тогда свеча навсегда потухла в его глазах, поселив в нем ужас перед ночью. Безумие его стало очевидным для окружающих и привело к встрече с вами…