Встречи на перекрестках

В. Кирпиченко, В. Гургенов, В. Трубников, многие другие плавно вводили меня в курс повседневной деятельности подразделений разведки.

В ПГУ я привел с собой только двух сотрудников – Роберта Вартановича Маркаряна, моего помощника в течение многих лет. Помощником пригласил в ПГУ и Юрия Антоновича Зубакова. Во время его работы консультантом в Президентском совете и Совете безопасности я успел оценить превосходные рабочие и человеческие качества Зубакова и был очень рад, когда он дал согласие на мое предложение. Контр-адмирал (через несколько лет в СВР Зубаков стал вице-адмиралом), военный контрразведчик, он пришел в ПГУ не совсем «со стороны». Когда я увидел, что Зубаков, как и Маркарян, хорошо принят сотрудниками разведки и у него нет никаких проблем с адаптацией по служебной линии, я решил обратиться к Б.Н. Ельцину с предложением назначить Юрия Антоновича заместителем директора СВР по кадрам – все заместители директора внешней разведки назначаются указами президента.

Предшественник Зубакова был, как мне говорили, хорошим оперативным работником. Так оказалось и впоследствии, когда он с успехом работал на других ответственных участках и постах, но мое решение назначить на эту весьма важную должность в СВР Юрия Антоновича укрепилось после того, как мне на какой-то момент показалось, что его предшественник не очень хочет вовлекать директора в детали кадровой политики. Может быть, он искренне руководствовался стремлением «разгрузить» меня, но и в таком случае это было неприемлемо.

Размышления, которыми со мной делились мои старые друзья и новые товарищи, сама объективная действительность, с которой столкнулся, заставляли думать о многих проблемах разведки, в первую очередь о ее назначении в принципиально новых условиях. Не было никакого сомнения, что внешняя разведка должна сохраниться как важнейший государственный механизм, и, естественно, свою миссию ее начальника я видел прежде всего в укреплении этого механизма. С этой мыслью пришел в разведку и еще больше утвердился в ней, переступив порог службы. И не только утвердился, но и почувствовал, понял, что следует действовать незамедлительно.

В СВР сосредоточен цвет офицерского корпуса. В большинстве это интеллигентные, образованные люди, многие из них знают несколько иностранных языков, государственники по своему призванию и профессии. В то же время ряд сотрудников был дезориентирован происходящими переменами, в том числе и разделением на части Комитета государственной безопасности, в котором прослужили уже не один год, а некоторые – и не один десяток лет.

Не хочу противопоставлять ПГУ остальным подразделениям КГБ – большинство сотрудников комитета тоже профессионалы, честные, патриотично настроенные офицеры. Но ПГУ как-то выделялось, стояло чуть-чуть особняком, в том числе по своим функциям. Это проявлялось не только в том, что успехи у ПГУ были, возможно, даже несколько большими, чем у некоторых других главных управлений, во всяком случае осязаемее. Но и ключевые кадры в руководстве КГБ тоже, особенно при В.А. Крючкове, рекрутировались из ПГУ.

И ПГУ по всем показателям должно было стать далеко не первым объектом, подвергшимся жесткой критике. Однако новое руководство КГБ начало пренебрежительно высказываться о работе Первого главного управления.

К Вадиму Бакатину я отношусь хорошо. Считаю его честным и порядочным человеком, в чем открыто расходился со своими новыми коллегами в руководстве ПГУ. Кстати, он искренне, хоть и наивно, думал, что, передавая США, с согласия руководства, схемы прослушивающих устройств, заложенных в бетонированные плиты здания их нового посольства в Москве, получит в ответ американские схемы и все это послужит установлению новых отношений. Но американские партнеры ограничились благодарностью.

Между тем американцы могли бы продемонстрировать в ответ «жест доброй воли». При желании им было бы нетрудно это сделать. Во время постройки нового комплекса нашего посольства в Вашингтоне в первой очереди здания – жилом доме и посте дежурного – было выявлено в квартирах и помещениях пять типов систем подслушивания с десятками микрофонов. В результате поисковых работ, проведенных по второй очереди – административное и представительское здания, помещение поста дежурных комендантов, – бригадами Центра было обнаружено полторы сотни микрофонов и датчиков, принадлежащих к различным системам прослушивания. В 19-этажном 256-квартирном жилом здании постпредства при ООН в Нью-Йорке были тоже найдены многочисленные системы прослушивания.

Причем на пресс-конференциях и в средствах массовой информации по оперативным соображениям сообщалось лишь о части выявленных систем. Следовательно, американцам было что «отдать», но спецслужбы США ограничились благодарностью. Мне представляется, что Бакатину не хватало реального, точного понимания обстановки. Искренне, как я уверен, борясь с теневыми сторонами деятельности КГБ в прошлом, он мог «с водой выплеснуть и ребенка»…