Встречи на Сретенке

Ее родители не могли сейчас поехать на могилу дочери. Еще не давали отпусков, и они просили Володьку проводить их, когда это станет возможным, без него ведь не найти им. Володька обещал, хотя сам был не очень уверен, отыщет ли тот небольшой холмик: прошло два года, время могло стереть его с лица земли, а запомнившиеся ориентиры - сосна слева, большой сарай сзади исчезнуть.

Володька сидел за столом, пил жидковатый чай, думая о том, что эта встреча оказалась не такой уж тяжелой и страшной, как ему думалось. Было горе, но с ним уже смирились. От этого оно не стало меньшим, оно было велико, но примиренность, тихость его как-то успокаивающе подействовали на него. Он-то, зная, как погибла Юлька, до сих пор не мог смириться с ее смертью. Был виновник, которого, попадись он и сейчас ему на глаза, Володька жестоко наказал бы, как и в тот осенний день сорок третьего.

Получив пенсию, Володька шел по Сретенке, как всегда, поглядывая по сторонам, вдруг встретит кого-то. Проходя мимо Селиверстова переулка, решил зайти в бар, отметить получение пенсии парой кружек пива. Большего он позволить себе не мог - еще не выкуплен паек по карточкам.

В знакомом баре около камина в углу сидел безногий инвалид с аккордеоном и что-то наигрывал. Стоял кисловатый запах пива, над каждым столиком вились дымки, сквозь которые Володька не сразу разглядел сидящую в глубине зала девушку в военной форме и тоже не сразу узнал в ней Лелю, о которой говорила ему Майка и к которой он так и не собрался зайти Она действительно сильно изменилась, была очень худа, а ярко накрашенные губы только подчеркивали бледность ее лица. Леля сидела одна с папироской в зубах, на столике перед ней стояли пустая стопка и недопитая кружка пива. Володька подошел.

- К тебе можно, Леля?

Она резко подняла голову, почему-то покраснела и натянуто улыбнулась.

- Володька... Очень рада. Садись, конечно, - сказала она хрипловатым голосом. - Кто-то из девочек говорил, что видели тебя.

Пожимая протянутую Лелей руку, он ощутил, как жестковата и неухожена она.

- Заказать еще? - спросил Володька, садясь за столик.

- Что же, закажи... Ради встречи.

Пришлось заказать и себе, а это сразу опустошило его карман на восемьдесят рублей. Ладно, подумал он, столько лет не видались...

- Как ты меня узнал? Я здорово изменилась, - сказала Леля.

- Ничего ты не изменилась, - соврал он. - Узнал сразу.

- Врешь, Володька. Сама знаю...

Тут официант принес заказанное. Леля подняла стопку:

- Ну, давай за встречу.

- Давай, - поднял свою и Володька.

Она привычно, по-мужски резко чокнулась, так же по-мужски лихо опрокинула стопку. Закусывать было нечем. Они запили пивом, а потом задымили.

- Я в начале сорок второго в армию пошла. Сперва зенитчицей в Москве служила, а потом... - она взмахнула рукой, - на фронт. Да чего болтать, сам все знаешь... У меня ребенок, Володька.

- Слыхал...

- Осуждаешь?

- Нет, Леля, - ответил он, не задумавшись, правду.

- Любовь, да еще необыкновенная, - горько усмехнулась она, а потом рассмеялась, пропев: - "Обещал он, конечно, жениться, оказался же сам при жене". Все ясно?

- Ясно.

- Институт, разумеется, к черту! В кассирши подалась, - она отхлебнула пива, задумалась. - А помнишь, как меня в школе дразнили?

- Лелька-интеллигентка, - улыбнулся Володька.

- И вот в кассиршах буду вместо университета, - она опять усмехнулась.

- Поступи на заочный, - предложил он.

- Куда там! Времени и так не хватает... Проживу и без университета. Не до жиру сейчас, как говорится, быть бы живу.

- Это так, - согласился Володька. Они долго молчали... Володька не знал, что сказать, а ей, видимо, вообще говорить больше не хотелось.

- Мальчик у тебя или девочка? - наконец спросил он, чтоб разрядить неловкую паузу.

- Парень... К счастью. Вам, мужикам, жить легче.

- Наверно... Хотя я что-то совсем не представляю своего будущего. Безразличие какое-то...

- Устали мы, Володька, на войне. Мне тоже как-то все равно. Помнишь, на фронте говорили - будь что будет? Сейчас я тоже - будь что будет... - она затянулась папиросой. - Мужика мне, конечно, не найти. Видишь, какой выдрой стала. Да и ребенок к тому же... - глотнула пива, потом задумчиво сказала: Теперь иногда думаешь, может, зря так туда рвалась? Мужики, мат, смерть...

- Была же любовь, Леля, - попытался Володька смягчить ее воспоминания.

- Ты же знаешь, какая там любовь? Временная... Обреченная с самого начала. Так и получилось, - она медленно допила пиво, задумалась, потом подняла голову. - У меня такое ощущение, Володька, что подхватила нас в сорок первом какая-то огромная волна и понесла... И должны мы были обязательно доплыть до далекого берега и плыли, поддерживая друг друга, сцепившись руками... И вот доплыли, расцепили руки, и каждый в свою сторону. - Она немного помолчала. Надо, конечно, опять плыть куда-то, а сил уже нет, да и желания... - Леля бросила докуренную папиросу, достала другую, снова закурила и уставилась отрешенным взглядом в мутное окно.

- Что-то вроде того... Это ты верно, Леля. - Володька тоже задумался.