Встречи с Богоматерью

Остров. Поле. Холм с деревом. Это дуб, к нему подходит царевич и делает первый в своей жизни лук, сломав подходящий сук, согнув его и натянув на него шелковый шнурок от креста. "Тонку тросточку сломил, Стрелкой вострой завострил, И пошел на край долины У моря искать дичины". Что же он видит у моря? На морской зыби бьется лебедь, лебедка, над ней носится коршун - "Тот уж когти распустил, Клюв кровавый навострил... Но как раз стрела запела, В шею коршуна задела..."

Интересна подробность. Едва царевич подошел к берегу, он услышал будто стон. А потом снова стон - теперь уже злого коршуна, и опять стон этот не птичий. Лебедь молвит, обращаясь к спасителю:

Ты не лебедь ведь избавил;

Девицу в живых оставил;

Ты не коршуна убил,

Чародея подстрелил.

Ввек тебя я не забуду...

Мы лучше представим себе благородный порыв царевича, если узнаем, что такое нападение хищной птицы на лебедя.

В заметках о путешествии в Россию известный французский писатель Александр Дюма-старший оставил описание соколиной охоты как раз на лебедей.

"Великолепная стая из дюжины лебедей поднялась лишь в двадцати шагах от нас. В тот же момент сокольничие сняли колпачки и подбросили птиц с подстрекательским криком, как делают доезжачие, спуская собак на белую дичь. В две секунды птицы обратясь в черные атомы относительно их тяжелых и массивных врагов, оказались среди стаи, которая с криками ужаса разлетелась. Соколы, казалось, мгновение колебались; затем каждый из них избрал свою жертву и ожесточился против нее. Два лебедя сразу восприняли опасность и попытались уйти от соколов в высоту, но те, с их длинными остроконечными крыльями, хвостом веером и упругим корпусом, тотчас оказались выше стаи на десять-двенадцать метров и отвесно упали на добычу. Лебеди тогда, похоже, попробовали найти спасение в собственной массе, то есть сложили крылья и стали падать всею тяжестью своего тела. Но инертное падение уступало в скорости падению, усиленному порывом; на середине спуска они были настигнуты соколами, которые прилипли к их шеям. С этой минуты бедные лебеди почувствовали себя обреченными и не пытались больше ни увернуться, ни защититься: один летел, чтобы упасть в степь, другой - в реку. Тот, что упал в реку, использовал это, чтобы отстоять хоть минуту своей жизни; он окунулся, освобождаясь от врага, но сокол, почти брея воду крылом, ждал и всякий раз, когда лебедь показывался на поверхности, когда несчастный перепончатолапый поднимал голову над водой, бил его сильным ударом клюва. Наконец, оглушенный и окровавленный, лебедь вошел в агонию и пытался ударить сокола своим костистым крылом, но тот осмотрительно держался вне досягаемости, пока жертва погибала. Потом он опустился на неподвижное тело, которое плыло по течению, издал триумфальный крик, позволяя течению нести себя на плавучем островке, где он оставался до тех пор, пока два калмыка и сокольничий с лодкой не подобрали мертвого побежденного и полного жизни и гордости победителя. Охотники сразу же в награду за прекрасное поведение дали своим соколам по куску кровоточащего мяса, извлеченного из поясных кожаных мешочков".

Вернемся к пророческому произведению поэта. Ранним утром царица и царевич увидели город, пожалованный им девицей-лебедем. Белые стены. Церкви. Святые монастыри. Блещут на солнце купола, слышится трезвон. Царевича возглашают князем. Он нарекается: князь Гвидон.

С этого времени к пристани начинают подходить корабли. Гвидон передает поклоны царю Салтану.

Гости в путь, а князь Гвидон

С берега душой печальной

Провожает бег их дальний;

Глядь - поверх текучих вод

Лебедь белая плывет.

"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ты тих, как день ненастный?

Опечалился чему?"

Говорит она ему.

Князь печально отвечает:

"Грусть-тоска меня съедает,

Одолела молодца:

Видеть я б хотел отца".

Лебедь князю: "Вот в чем горе!

Ну, послушай, хочешь в море

Полететь за кораблем?

Будь же, князь, ты комаром".

И крылами замахала,

Воду с шумом расплескала

И обрызгала его.

С головы до ног всего.

Тут же князь превратился в комара, полетел, догнал корабль, попал вскоре во дворец Салтана, увидел своего отца "с грустной думой на лице". Заморские гости передают ему поклон от Гвидона, рассказывают о чуде: внезапном появлении нового города на острове. Царь обещает навестить Гвидона. Начинают свои новые козни ткачиха с поварихой (две старшие сестрицы) и сватья баба Бабариха. Отговаривают царя от плавания, повариха рассказывает о другом чуде: о белке, грызущей золотые орехи с изумрудными ядрами. "Чуду царь Салтан дивится".

Гвидон мечтает о белке. лебедь помогает ему. Как помогает еще дважды. Чтобы отвлечь внимание от острова, ткачиха рассказывает о тридцати трех богатырях, выходящих из моря. Потом Бабариха говорит о заморской царевне. Слухом земля полнится. Вот что услышали царь и князь:

За морем царевна есть,

Что не можно глаз отвесть:

Днем свет божий затмевает,

Ночью землю освещает,

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

А сама-то величава,

Выплывает будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.