Встречи с Фаустом (СИ)

Все говорят, никто не слышит,

Кричат: Потише! Тише! Тише!

Сегодня только иль всегда

У них такая глухота?

ФАУСТ:

Поближе проберёмся друг

И включим абсолютный слух,

Глаголет староста народный,

Но голос у него холодный,

Чем меньше слушают его,

Тем больше он доволен делом:

Давно боярам надоело,

Народу подчинятся сдуру,

Давно пора призвать фигуру,

Чтоб усмирила пыл свободы,

В прямое русло вышли воды,

Кругом разруха и бардак,

Все не торгуют, а воюют,

Мечами разрешая спор,

Не видят выгоды в упор

Ни в мирной жизни, ни в хозяйстве,

Сосед соседа рвёт на части,

Едва ли не за каждый чих,

Народ свободный крайне лих!

Сейчас за что-то голосуют,

Никто не понял, а за что?

А за порядок, мир и волю,

За сытую навеки долю!

Ты не болтай, а голосуй

И руку в мой карман не суй!

ЕВГЕНИЙ:

Я догадался, что бояре

Письмо варягам написали

И пригласили володеть,

Власть под мечом своим иметь,

Карать по мере бунт голодный,

Чтоб власти был народ угодный,

И притеснения терпел,

И знал свой нищенский удел.

ФАУСТ:

Сильна обманом власть любая,

Ты как её не назови,

У ней к народу нет любви

И справедливости не знает.

Ты пригласи меня, мой друг,

Туда, где ты живёшь, алкая,

Чтобы судьба глухонемая,

Прозрела, обрела свой слух,

Иль что-нибудь из этих двух.

Что изменилось с той поры,

Когда свободы дух летал

Над россами, без дел скучая,

Лишь кое-где собой венчая,

Их жизни сумрачной исток,

Где не алел ещё Восток?

ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ с трудом выбираются из толпы и идут к реке. На берегу ФАУСТ взмахами рук создаёт густой туман, в котором они исчезают. Когда туман рассеивается, ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ стоят посреди Дворцовой площади Санкт-Петербурга.

Часть VIII. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

ФАУСТ:

С тобой удачно приземлились,

Не долго над лесами вились

Среди дымящихся болот,

И всё же дым набился в рот.

ЕВГЕНИЙ:

Мы приземлились в Петербурге,

Мой дом в забытом переулке,

И здесь мой маленький удел,

Я здесь лишенья терпел,

Среди громад соборов громких,

Под звон литых колоколов,

Я ночью избегал воров,

А днём безрадостно трудился,

Жалел, что птицей не родился,

Пред императорским дворцом

Стоял с задумчивым лицом,

Передо мной царь Пётр вздымался

Верхом на бешенном коне,

По телу моему топтался

В тяжёлом беспокойном сне,

Хрустели кости у народа,

Лежащего в болотной мгле,

И в бой шагали снова роты,

И гибли храбрые в огне.

Империя здесь создавалась,

Прошло всего лишь триста лет,

И что же от неё осталось?

Звон отчеканенных монет?

Менялись профили стальные

И пропадали в никуда,

Навеки оставалась людям

Одна беда, одна беда,

Петра сменил товарищ Ленин,

Перевернул опять страну,

И развязал, слегка картавя,

Внутриусобную войну,

Затем явился предостойный

Своей решимостью Борис

И дух похмельный, алкогольный

Вновь над страной моей завис.

К чему бы это, мудрый Фауст,

Бог испытания шлёт и шлёт?

Зачем народ многострадальный

Одним лишь будущим живёт?

ФАУСТ:

Не только ваш народ страдает,

История уж такова:

Писатель пишет и слагает,

Свои заветные слова,

К нему приходит вдохновение

И мысли быстрые летят,

И прочь уходят все сомнения:

Топить ли маленьких котят.

Действительность - она печальна,

Как разлюбившая жена,

И трагедийна изначально

Страданий горестных полна,

Мы в будущем опору ищем,

Мечтой питаем оптимизм,

Обманом заменяем пищу

И губим этим организм.

Я предлагаю прогуляться

По Невскому проспекту, друг,

И наблюдением заняться,

Чтоб получить из первых рук

Ответы на твои вопросы:

А как живут сегодня россы?

Что говорят о жизни вслух?

ЕВГЕНИЙ:

Гулять по Невскому опасно,

Народу много, жизнь ужасна,

Вокруг застыла красота,

Течёт каналами вода,

Всё перемешано напрасно:

Дворцы, Собор, особняки,

Поэты, воры, дураки,

Застыли кони на мосту,

Рвут в гневе крепкую узду,

Машины в неизвестность мчатся,

За ними люди волочатся,

Кто ходит вдоль проспекта так,

А кто спешит в делах мастак,

Надеясь ближнего надуть,

Короткий выбирает путь,

Здесь от сумы и от тюрьмы

Никто судьбой не отгорожен,

Ни человек с бандитской рожей,

Ни бизнесмен какой-нибудь,

Не избежали здесь тюрьмы

Писатели, интеллигенты,

Гремел здесь кандалами бедный

Поэт, сжимая кулаки,

В психиатрических больницах

Держали диссидентов нервных,

Кто от народа далеки.

ФАУСТ:

Не страшен чёрт, когда малюют

Его на стенах простаки,

А страшен он, когда банкуют

Чужою жизнью дураки.

ЕВГЕНИЙ:

Сейчас узнаем мы с тобой,

Кто страшен: чёрт или застой,

К нам приближаются сержанты

И взгляд у них совсем пустой,

У нас полиция в работе,

Такого не было в природе:

Ей возразил - и сразу сел,

Ведь адвокатов нет совсем,

Вернее, дороги они,

С богатыми проводят дни,

Нет денег - ты не прав всегда,

Нет связей - ты совсем балда!

1-й СЕРЖАНТ:

Прошу вас паспорт предъявить,

Как нету? Вы должны носить!

Как не обязан? Кто ты есть?

Не трогать? Не почину честь!

Одеты вы не по сезону,

А вот на этом без резону

Напялен чёрный балахон,

Уж не с югов ли прибыл он?

2-й СЕРЖАНТ:

Пройдёмте, граждане, за нами,

Мы террористов в вас узнали,

Там разберёмся, чей фасон

Вы выдаёте за резон.

ФАУСТ:

Меня совсем не узнаёте?

1-й СЕРЖАНТ:

Я не служил с тобою в роте,

Детей с тобою не крестил

И дружбу раньше не водил.

ФАУСТ:

Я - Фауст! Я учёный муж!

2-й СЕРЖАНТ:

Как видно, ты объелся груш,

Раз не скрываешь, что ты - шляпа,

Да! Не доделал тебя папа!

В кутузке сутки посидишь,

Там с публикой не пошалишь!