Встречи с призраками

Да, это тот самый Рузвельт, двадцать шестой президент Соединенных Штатов и вообще человек выдающийся во многих отношениях – в частности, замечательный следопыт и охотник, а также очень грамотный натуралист. Естественнонаучные увлечения стали его «первой любовью», опередившей интерес к политике. Многие исследования Рузвельта, посвященные природе, до сих пор остаются эталонными, и опубликованная в 1893 году книга The Wilderness Hunter («Охотник в дикой природе») – тоже среди них.

Название «Вендиго» у Рузвельта отсутствует, но его традиционно носит глава (или вставная новелла) из этой книги, регулярно публикуемая в отдельных изданиях. К какому жанру ее относить, единого мнения нет. С одной стороны, перед нами, несомненно, беллетризованная устная новелла, которую Рузвельт, прежде чем включать в свое сочинение, подверг литературной обработке. С другой – многие исследователи, занимающиеся проблемой «снежного человека», считают ее документальной.

Думается, можно принять обе точки зрения. Интересен комментарий знаменитого натуралиста и писателя Эрнеста Сетон-Томпсона, опубликованный в 1932 году. По словам Сетон-Томпсона, Рузвельт рассказывал ему об этом эпизоде тридцать пять лет назад, то есть в 1897 году, через четыре года после публикации книги «Охотник в дикой природе», причем будущий президент совершенно ясно дал понять, что уверен в правдивости рассказа и не считает его «гоблинской историей». После чего они вместе попытались найти ему естественнонаучное объяснение – и не смогли. И Рузвельт, и Сетон-Томпсон избегали принимать версию о реальности «снежных странников, призраков и злых сущностей», в числе которых был и Вендиго – зимний дух голода и голодной смерти, многократно оживленный в творчестве последующих писателей, вплоть до Стивена Кинга. Но в их научном арсенале еще не было представлений о возможности существования «дикого человекозверя».

Фронтирсмены[4], как правило, не особенно суеверны. Они для этого чересчур практичны и ведут слишком трудную жизнь, в которой остается мало места для полетов воображения, касающихся духовной жизни или сверхъестественных явлений. Живя на фронтире, я слышал лишь несколько историй о привидениях, да и эти были совершенно банальны.

Лишь однажды мне довелось услышать «гоблинскую историю», которая меня по-настоящему впечатлила. Ее рассказал старый охотник-горец по имени Бауман: седой обветренный человек, который родился на фронтире и прожил там всю жизнь. Он явно сам верил тому, что говорил, потому что по ходу своего повествования с трудом сдерживал дрожь; но он, как следует из фамилии, был немецкого происхождения и в детстве, несомненно, наслушался всевозможных преданий о привидениях и гоблинах, так что в его разуме подспудно таилось множество страшных суеверий. Кроме того, он был так же хорошо знаком с легендами, которые рассказывали индейские шаманы долгими ночами в зимних стойбищах: истории про снежных странников и призраков, про лишенных четкой формы злых сущностей, что бродят в дебрях леса, жаждая подстеречь одинокого путника и его собак, если те под покровом ночи окажутся невдалеке от мест, где все эти лесные чудища таятся…