Встречи с тем, что мы называем смертью

В этом отдает себе отчет Майкл Скуед. В июле 1977 г. его пятилетняя дочь Лора заболела тяжелой болезнью горла. Определили, что у нее гемофилический грипп типа Б, захватывающий надгортанник и препятствующий дыханию. Болезнь развивалась настолько быстро, что прежде чем Скуед доставил дочь в медицинский центр Нэссоу Каунти на Лонг-Айленде, ее дыхание уже около часа было затруднено. Лора находилась при смерти и по прибытии была помещена под аппарат искусственного дыхания. Врачи были убеждены, что ее мозг сильно поврежден. Прошла неделя, и для определения размеров повреждения была сделана энцефалограмма, показавшая совершенное отсутствие мозговой деятельности. Лора Скуед была мертва. Или нет? Законодательством штата Нью-Йорк не принято определение «смерть мозга», хотя в больницах оно в ходу. Майкл Скуед доказывал, что, пока тело его дочери живет, он требует, чтобы были приложены все усилия, чтобы вернуть ее к жизни, и он возбудил дело против больницы, когда врачи ослабили усилия в отношении Лоры. Майкл Скуед считал, что в его дочери еще «теплится жизнь». «На мой взгляд, — говорил он, — чудо еще возможно, и я сделаю все, чтобы дать Лоре шанс вернуться». Успехи медицины в возвращении людям жизни вселяют во многих надежды — иногда оправданные, иногда нет.

В 1968 г. группа гарвардских врачей дала определение «смерти мозга». По широко распространенному определению у человека должна вычерчиваться прямая самописцем ЭЭГ в течение двадцати четырех часов, затем, после какого-то времени, ЭЭГ должна быть снята еще раз для проверки, и, если окажется, что вычерчивается прямая, человек мертв. Это означает, что человек находится в необратимой коме, и если даже будет выведен из такого состояния, то принужден будет влачить растительное существование.

Многие штаты не узаконили определения «смерть мозга». Теперь новый прибор, сконструированный доктором Арнолдом Старром, неврологом Калифорнийского университета в Ирвине, может внести уточнения в определение смерти мозга — и в некоторых случаях отменить его. Прибор Старра в тысячу раз чувствительнее ЭЭГ, показывает активность глубоко в центре мозга. Док тор Старр уже доказал, что двадцать шесть человек, которые считались мертвыми по данным, установленным ЭЭГ, были живы, и нескольких из них удалось вернуть к жизни — без мозговых повреждений!

Определение «смерти мозга» может быть очень затруднено. Невролог из Онтарио недавно доказал, что прочтение ЭЭГ не всегда может оказаться верным. Доктор Эйдриан Антон из Макмас терского университета в Гамильтоне, в Онтарио, произвел анализ биотоков студенистой массы формой и размером с человеческий мозг. К удивлению многих, он получил запись, которая легко расшифровывалась как свидетельство жизни. Эксперимент проводился в отделении реанимации, и волнистые линии, даваемые студнеобразным веществом, отражали случайные электрические сигналы, идущие от включенных рядом аппаратов искусственно го дыхания, аппаратов внутривенного вливания и человеческой деятельности. Опыт был произведен как бы в шутку, но доктор Антон при обсуждении, как определишь смерть, подчеркнул следующее: «Необыкновенно трудно получить прямую линию ЭЭГ даже при наличии смерти мозга. Существуют сотни явлений, которые могут приводить к неверному прочтению».

Доктор Хенри Бичер, известный врач, возглавлявший в 1968 г. Гарвардский комитет, который предложил определение смерти как необратимой комы, когда были оглашены гарвардские критерии, настаивал: «Какой бы уровень [активности биотоков мозга] мы ни выбрали, это произвольное решение, если иметь в виду, что электронное оборудование становится все более сложным, что то, что когда-то расценивалось как прямая линия ЭЭГ, может быть рассмотрено как характерные для жизни волны». Прибор доктора Арнолда Старра подтвердил предсказание доктора Бичера. Очень трудно ответить на вопрос: когда умерший оказывается за гранью, откуда его нельзя вернуть к жизни? Разумеется, какие-то определения должны существовать, на которых бы сошлись юристы, врачи и теологи. Но до согласия далеко, так как проблемы, связанные со смертью, становятся еще сложнее, если мы рассмотрим процесс умирания.

Что такое смерть — процесс или явление? Это не просто игра словами. С одной стороны, считается, что смерть — это ясно очерченное событие, которое означает конец жизни. С другой стороны, умирание рассматривается как долгий, растянутый процесс, начинающийся вместе с началом жизни и не завершающийся, когда гибнет последняя клетка тела.

Первая точка зрения более традиционна, она глубоко укоренена в нашей литературе, искусстве и законах. Понятие «момент смерти», очевидно, основано на наблюдении драматического, единичного, резкого действия, наподобие последнего вздоха. «Те, кто наблюдает напряженную агонию, легко могут счесть, что это особое, с важными последствиями событие произошло, — говорит доктор Морисон, — что смерть пришла, а жизнь ушла». Этот взгляд принят и некоторыми врачами и теологами, потому что освобождает их от внимания к некоторым невписывающимся фактам.