Встречи с тем, что мы называем смертью

В христианской традиции небо — это иерархическое государство, где ангелы и святые радуются присутствию Бога и созерцают Его бытие. Коран обещает верным рай, прямо отразивший вкусы араба; он имеет вид прекрасного оазиса, полного садов, рек и душистых деревьев, где мужчины в шелковых одеждах возлежат на ложах, наслаждаясь вином и фруктами. Меньшие гедонисты, греки классической эпохи верили в прекрасный остров, расположенный на краю света, в водах Атлантики. Там нет ни дождя, ни снега, ни сильного ветра, а изобильная земля круглый год рождает медоносные плоды. Мистики-орфики представляли рай как счастливое место отдохновения чистых духов, расположенное под землей.

Ацтеки различали три разных рая, в которых оказываются души после смерти. Первый, низший. — Тлалокан (страна воды и тумана) представляет собой землю изобилия, блаженства и покоя, где умершие поют, играют в чехарду и ловят бабочек. Деревья гнутся под тяжестью плодов, кругом растут цветы и овощи. Второе небо — страна бесплотности, обитель тех, кто научился жить вне своего физического тела и не привязан к нему. Высший рай — Дом Солнца — предназначен для тех, кто достиг полной просветленности. Они живут чистыми наслаждениями и по очереди сопровождают Солнце в его дневном странствии.

В скандинавской традиции доступ в Валгаллу открыт для тех, кто отличался воинской доблестью; там днем воины предаются состязаниям, а ночью — обильным пирам. В индуизме за облачные выси полны красоты и радости и служат местом обитания богов. У североамериканских индейских племен умершие обитают на закате, или в «землях счастливой охоты». Эскимосы видят своих усопших в свете северного сияния, весело играющих с головой моржа. Таким образом, мы видим, что понятия о рае различны и, несомненно, рай отражает стремления верующих. Столь же различны и понятия об аде.

Если эти верования основаны на фактах, разве не должны были бы сегодняшние католики — возьмем как пример эту группу, — придя в себя после клинической смерти, рассказывать об увиденных традиционных элементах потусторонней жизни, эле ментах, известных им с раннего детства. Можно было бы ждать этого. Но среди всех имеющихся сообщений об опыте умирания практически нет католиков, утверждавших, что видели св. Петра у Жемчужных Врат или Христа, сидящего по правую руку от Господа, или хоры ангелов. В самом деле, лишь незначительное в статистическом отношении число людей рассказывали, что видели «общепринятую» картину небес, такую, как она дана в религии рассказчика. Возможным объяснением служит то, что потусторонний мир действительно существует, но не совпадает ни с одним описанием, приведенным в священных книгах какой-либо из распространенных религий. Другое дело, что клиническая смерть вместе с ее мыслительными образами представляет собой первый, самый основной шаг к тому, что повсеместно именуется небом. В самом деле, было бы самонадеянно утверждать, что увиденное за краткий миг на пороге смерти или во время клинической смерти и есть потусторонний мир во всем его великолепии и бесконечности его подробностей.

Даже мимолетный взгляд на иной мир оказался бы поддержкой и утешением для многих. Одно дело принять на веру и совершенно другое — иметь собственный опыт. Тридцатишестилетний Ричард Коулман, электрик, соприкоснувшийся на десять минут со смертью во время операции на легком, рассказывает, что люди часто спрашивают его, есть ли что-либо в жизни, что дало бы возможность понять, какова клиническая смерть. «На самом деле они хотят знать, — считает он, — можно ли при каких-нибудь обстоятельствах, не подвергая себя опасности, испытать нечто, что даст им хотя бы примерное представление о том, на что похоже умирание». В то время как большинство исследователей-психологов считают, что ответом может служить ОВТ, поскольку он включает в себя отделение от физического тела, Коулман утверждает, что сон в наибольшей степени напоминает смерть.

Такой ответ обладает ценностью в некоторой мере исторической, поскольку западные философы со времен Платона полагали, что существуют общие черты у смерти и сна. На что похоже быть в сознании без тела? — задает вопрос Платон. Что тогда осознается? Где будет находиться сознание? Как смогут люди узнать друг. друга? Как они станут общаться?

Философ X. X. Прайс в своей основной работе «Жизнь после смерти и Понятие «Другого Мира» развивает Мысль о том, что посмертное восприятие похоже на сон, что оно создается из ментальных образов, накопленных за время жизни. Другими слова ми, испытанное нами в этой жизни — прекрасное и отталкивающее, хорошее и плохое — создает хранилище всего, что можно изведать в следующей жизни. Далее он говорит, что законы по смертного мира не физические (которые господствуют в материальном мире), а психологические, поскольку наша жизнь после смерти будет психологической.