Встречи во мраке

Он был уже в спальне, когда Флоренс еще провожала гостей.

Сняв свой пиджак, он надел спортивную куртку. Затем, подойдя к письменному столу, он выдвинул ящик и достал оттуда пистолет. После случая взлома они постоянно хранили его здесь вот уже шесть лет. Он сунул оружие в карман.

Она появилась в комнате, такая свежая и очаровательная, словно не провела вечер в компании, словно не заметила непрошенную гостью.

– Ну, милый? – приветливо улыбнулась она.

Проходя через комнату, она сняла с себя бриллиантовое колье и держала его в руке.

– Как ты смотришь на это? – продолжала она. – Разве это не было нашим большим успехом?

– Что? – рассеянно спросил он.

Она снисходительно улыбнулась.

– Сегодняшний вечер, милый.

Сегодня он не мог выносить ее хорошего настроения.

– Бог мой, сегодняшний вечер!

Он содрогнулся.

– К концу его ты стал не очень-то занимательным собеседником.

– Моя голова, – оправдывался он. – Она разламывается.

– Почему ты не примешь аспирин?

– Аспирин мне тоже не...

Она закончила фразу за него:

– Аспирин тебе не может помочь, не так ли?

Он отвел глаза в сторону.

"Что она имела в виду? Что она знает? Видимо, не знает ничего особенного... Видимо, ничего не знает". Это заговорила его нечистая совесть.

Она сняла вечернее платье и скользнула в ночную рубашку.

Вдруг он заметил, что в какой-то момент она что-то делала за письменным столом. Когда это дошло до его сознания, она уже отошла от стола.

– Что тебе, между прочим, нужно в столе? – резко спросил он.

– Что такое? Я кое-что туда положила, – неопределенно ответила она. – Разве я не имею права пользоваться ящиком своего собственного письменного стола?

Она могла не заметить, что пистолета там нет, иначе она что-нибудь сказала. Какой-нибудь намек, хотя бы одно слово. Но она ничего не сказала.

Она не заметила небольшой выпуклости на его брюках. Она всецело была поглощена своими мыслями. Вероятно, вспоминала вечер со всеми его подробностями. Это свойственно всем женщинам.

Он взялся за ручку двери.

– Я хочу побыть немного на свежем воздухе, – сказал он, – иначе у меня может не пройти головная боль.

Она не возражала.

– Не забудь взять ключ, милый, – как всегда сказала она. – От сегодняшней работы прислуга устала до смерти.

– Я не буду тебя беспокоить, – сказал он, подойдя к ней.

– Спокойной ночи, – сказала она и поцеловала его в щеку.

Он отошел от нее, но поздно. Кончики ее пальцев слегка коснулись того места, где лежал пистолет. Так осторожно, что это не дошло сначала до его сознания.

Она никак не реагировала. Возможно, приняла пистолет за портсигар, который он часто носил с собой.

Бросив мимолетный взгляд, он увидел, что портсигар лежит на письменном столе. Она не проследила за его взглядом. Она подошла к кровати и откинула покрывало. Она улыбалась и даже перед сном была свежей и очаровательной. Возможно, она мысленно еще видела своих гостей.

В виде заключительного пожелания спокойной ночи, она послала ему воздушный поцелуй.

Он быстро спустился по широкой лестнице. В зале он заметил кое-что, напоминающее о вечере, который, как теперь ему казалось, уже давным давно прошел. Недопитый бокал шампанского стоял на столике возле стены, а рядом пустой стул. Это, должно быть, был ее стул, на котором она сидела, дожидаясь его. Он никак не мог вспомнить, держала ли она в руке бокал шампанского, однако она могла его у кого-нибудь попросить.

Внезапно в порыве гнева он схватил этот бокал и допил остатки шампанского. Он выпил за ее смерть из принадлежащего ей бокала.

Сильный ветер пронесся через зал из открытой двери. Он вышел из дома...

Он шел медленно и бесшумно. Достав ключ, который она так давно дала ему, он бесшумно отпер дверь.

Он хорошо знал, где ее спальня, и мог найти ее в темноте. Войдя в гостиную, он включил свет. Комната осветилась великолепной люстрой, которую она так любила.

Он прекрасно знал эту квартиру. Когда-то раньше это было его вторым домом. Или, вернее, его настоящим домом. Удивительно, как все изменилось.

Зеркальная дверь спальни была приоткрыта. Он открыл ее и заглянул туда. В спальню проникало достаточно света из гостиной, и можно было все детально рассмотреть.

Она лежала в постели и спала, повернувшись на правый бок, спиной к нему. Ее невинный облик, ничуть не подозревающий, что ее ожидает, снова возбудили его ненависть. Накидка из куницы была небрежно повешена на спинку стула, а белое платье висело на вешалке на дверце шкафа.

Воздух был полон тяжелым запахом ее духов. Однажды она сообщила ему их название – "Стикс". О цене их она не упоминала, но он хорошо ее знал по бесчисленным счетам. Тем самым бесчисленным счетам, оплату которых он с некоторого времени приостановил. Тогда-то и началось это настоящее вымогательство.

Некоторое время он смотрел на нее, все более подогревая свою ненависть. Потом с холодным расчетом он спокойно расстегнул пуговицы куртки, в которой лежал пистолет, снял ее, сложил и аккуратно положил на стул.