Встречи во мраке (Сборник)

— Здесь полмиллиона долларов. Сто восемьдесят тысяч фунтов. На свете много других прелестных мест., полковник. Все, что мне нужно,— это клочок бумаги с вашей подписью. Остальное сделают юристы. Прошу, полковник. Может быть, на этом мы и поладим? Здесь останутся деньги, а вы пойдете обедать.

Теперь супруги смотрели на майора с выражением брезгливого презрения. Можно было представить, как миссис Хавелок завтра пересказывала бы эту историю друзьям!

«Такой вульгарный мужчина! И эти пластиковые сумки, набитые деньгами! Тимми был великолепен. Он просто велел им убираться вон и забрать с собой их грязные доллары!»

Полковник чуть оттопырил нижнюю губу — совсем как на фамильном портрете.

— Я не разделяю всеобщего преклонения перед долларами и попрошу вас оставить мой дом немедленно.

Он положил пустую, потухшую трубку на столик и сделал такое движение, словно собирался засучить рукава.

В первый раз за все время улыбка майора Гонзалеса потеряла свою теплоту. Теперь она казалась злой гримасой.

Водянистые золотые глаза вдруг стали как булавочные головки. Он мягко возразил:

— Полковник, вы меня не поняли. Мой друг инструктировал меня, что если вы не примете его наиболее выгодные условия, то я могу применить любые санкции.

Миссис Хавелок неожиданно стало страшно. Она положила руку на локоть мужа и крепко прижала его. Он похлопал ее по руке и сказал сквозь сжатые зубы:

— Пожалуйста, майор, оставьте наш дом. В противном случае я буду вынужден вызвать полицию.

— Но вы сказали, что, пока вы живы, поместье не будет продано, так?

Он щелкнул пальцами. Двое за его спиной выхватили револьверы. Женщина зажала руками рот. У полковника пересохло во рту: этого не может быть!

Этот грязный кубинец просто издевается над ним, но у него хватило мужества кивнуть головой и сказать:

— Да, это так.

— В таком' случае, полковник, мой друг продолжит переговоры со следующим владельцем дома — вашей дочерью!

Пальцы щелкнули.

Майор Гонзалес отступил в сторону. Коричневые обезьяньи руки вынырнули из-за спин в дешевых рубашках. Выстрелы звучали еще и еще, даже когда оба тела лежали на полу в луже крови...

В маленькой бухточке всех троих ждала моторная лодка, доставившая их на яхту, отплывшую обратно в Гавану.

Местные жители еще долго спорили—-какой из голливудских звезд, отдыхающих на Ямайке, принадлежит эта посудина.

На веранде дома полковника солнце уже хозяйничало вовсю. Откуда-то издали послышался звук подъезжающей маленькой спортивной машины, которая, не сбавляя скорости, неслась к дому. Если бы миссис Хаве-лок была жива, она не преминула бы заметить— Джуди, я всегда просила тебя сбавлять скорость на повороте, ты портишь весь газон и потом — просто действуешь людям на нервы!

Прошел месяц. Было начало октября, и окна конторы «М» в Лондоне стояли открытыми. Бабье лето! Кругом стригут газоны, и запах травы перебивает в городе запах копоти.

Бонд сидел перед столом, необычайно заинтригованный необычным обращением к нему. «М» позвал его по имени — Джеймс, а не 007, как обычно. Это говорило, что задание шефа на этот раз будет иметь оттенок личной заинтересованности.

— Джеймс, вам никогда не приходило в голову, что на флоте каждый знает, что ему делать, кроме адмирала?

— Нет, сэр. Но я вас понял. Все просто выполняют приказы. А он должен их отдавать и принимать решения самостоятельно. Но после сорока—человек слабеет. Он начинает верить в Бога и советоваться с ним, за неимением людей, которые могли бы с ним разделить ответственность.

— Что скажете, Джеймс? Вам ведь нет еще сорока?

Бонд не любил разговоров на личные темы. Но он понимал шефа — у него не было причин размякнуть: у него не было ни жены, ни детей; он никогда не болел и не имел друзей, не испытал потери близкого человека или...

Бонд ответил, колеблясь:

— Но понятие ответственности, сэр... Я хочу сказать, что предстоит решить вопрос о жизни человека. Это самое неприятное дело в данный момент, и поэтому вы вызвали меня, «М».

— Черт, верно! — Глаза шефа нетерпеливо сверкнули.— Это то, о чем я говорю. Вы полагаетесь на меня и не собираетесь брать ответственность. Все падает на мои плечи, и я должен решать — жить или умереть. Но мне ведь платят за это. И хорошо. Кто-то должен тащить общую тележку с яблоками. И с кровью.

Бонду стало неприятно. Он никогда не слышал, как шеф произносил слово «кровь». Значит, дело было личным. И Бонд осторожно спросил:

— Чем я могу помочь, сэр?

— Вы помните дело Хавелоков?

— Только из газет. Пожилая пара на Ямайке. Дочь вернулась домой и нашла родителей мертвыми. Предположительно гангстеры были из Гаваны, но полиция йо-теряла след.

«М» сказал угрюмо:

— Я был шафером у них на свадьбе. Мальта, 1925 год.

— О,сэр!