Встречи во мраке

– С этой минуты весь ход событий встал у меня перед глазами. Я попросил план главного этажа, чтобы проследить передвижения Люсиль Прайс, благодаря которым ей удалось в течение этого дерзкого преступления оставаться самой собой п в то же самое время самозванцем, выдававшим себя за доктора Дженни.

С помощью изучения и тщательной сортировки отдельных элементов мне удалось воссоздать расписание, которым пользовалась Люсиль Прайс, совершая это кажущееся чудо. Позвольте мне прочитать его вам, – Эллери полез в нагрудный карман и вытащил потрепанную записную книжку. Харпер приготовил карандаш и бумагу. – 10.29 – настоящего доктора Дженни вызвали.

10.30 – Люсиль Прайс открывает дверь из приемной операционного зала, проскальзывает в лифт, закрывает дверь, запирает дверь в восточный коридор, чтобы предотвратить вмешательство, надевает ботинки, белые парусиновые брюки, халат, шапочку и маску, заранее спрятанные где-то в приемной. Сует свои собственные туфли в лифт (старую одежду скрыла надетая поверх новая), входит в восточный коридор через дверь лифта, сворачивает за угол в южный коридор и идет по нему к анестезионной. Хромая все время, дабы походить на Дженни, в маске, скрывающей ее лицо, и в шапочке, прячущей волосы, она быстро проходит через анестезионную, замеченная доктором Байерсом, мисс Оберман и Кью-дейном, и входит в приемную операционного зала, закрыв за собой дверь.

10.34 – Люсиль Прайс подходит к находящейся в коматозном состоянии миссис Доорн, душит ее шнуром, спрятанным под одеждой, и в соответствующий момент произносит своим голосом: «Я– сейчас приду, доктор Дженни!» или что-то в этом роде. (Конечно, она не ходила в стерилизаторекую, как утверждала в своих показаниях.) Когда доктор Голд просунул голову в приемную, он увидел мисс’ Прайс в одежде хирурга, склонившуюся над телом, стоящую спиной к нему. Естественно, доктор Голд заявил, что медсестры там не было.

10,38. – Люсиль Прайс выходит из приемной через анестезионную, идет назад по южному и восточному коридорам, входит в лифт, сбрасывает мужскую одежду и надевает собственные туфли, поспешно выходит снова, чтобы оставить мужскую одежду в телефонной будке, и возвращается в приемную через дверь лифта, как прежде.

10.42 – Люсиль Прайс снова в операционной, в качестве самой себя.

Вся процедура заняла не более 20 минут. – Эллери улыбнулся и отложил записную книжку. – Шнурок порвался, когда Люсиль Прайс надевала ботинки в лифте перед убийством. Поэтому ей пришлось вернуться в приемную через дверь лифта, открыть шкаф с медикаментами, отрезать маникюрными ножницами кусок липкого пластыря от мотка, лежащего в ящике, и пройти назад в лифт. Каждый мог проделать это за 20 секунд, если только знать, как знала она, где искать пластырь. Между прочим, именно этот моток пластыря, от которого был отрезан кусок, я и разыскивал после составления прочитанного расписания. Конечно, нельзя было с точностью утверждать, что пластырь взят из шкафа в приемной, но это было наиболее вероятное место. Найдя его, я сравнил отрезанный край на мотке с куском, который мы обнаружили на шнурке. Они точно совпадали. Это улика, мистер окружной прокурор?

– Да.

– Мисс Прайс могла сунуть моток пластыря к себе в карман, чтобы потом избавиться от него, но она об этом не подумала и решила рискнуть несколькими лишними секундами, чтобы водворить его на прежнее место.

Не забывайте, что со времени начала расследования приемная операционного зала прекратила функционировать и находилась под охраной. Как бы то ни было, если бы она изъяла моток насовсем, это не повлияло бы на решение проблемы. Пожалуйста, помните, что я раскрыл преступление до того, как подумал об этом мотке.

Таким образом, подводя итоги, отметим, что башмаки и брюки сообщили мне все, кроме имени убийцы, а шкаф поведал мне это имя. Вот и все!

Эллери умолк, и устало улыбнувшись, поглядел на слушателей.

На лицах присутствующих застыло выражение изумления. Сидевший на краю стула Харпер дрожал от возбуждения.

– Это не все, – заговорил наконец Сэмпсон. – Чего же не хватает?.. А как же быть с Кнайзелем?

– О, простите, – сразу же ответил Эллери. – Мне следовало объяснить, что вина Люсиль Прайс не исключала возможности соучастника. Она могла быть всего лишь инструментом, руководимым каким-то мужским умом, державшимся на заднем плане. Этим мужчиной мог быть Кнайзель. У него был мотив – со смертью миссис Доорн и доктора Дженни он становился обладателем солидных фондов для продолжения своей работы и единственным человеком, который получит огромные прибыли от этой работы. А все его запутанные теории могли быть лишь средством пустить нам пыль в глаза. Но…

– Соучастник… – пробормотал комиссар. – Так вот почему сегодня был арестован Суансон…

– Что?! – воскликнул окружной прокурор. – Суансон?