ВСТРЕЧкА

Когда музыка затихла, Стас сглотнул комок и начал рассказывать. Он говорил медленно, тихо, в сложенные лодочкой ладони, будто хотел согреть их своим жарким шёпотом.

— …этой выходкой она меня растоптала, понимаешь? — Он сделал ещё несколько глотков из бутылки и закурил. В глазах стояла, готовая прорваться наружу, влага.

«Прошло пятнадцать лет!» — эту фразу они сказали одновременно в унисон. Потом Лика продолжила одна.

— Прошло пятнадцать лет, а ты так и не забыл. Неужели в твоей жизни не появилось ничего такого, что могло бы перекрыть эту историю? И то, что ты тогда хотел сделать…такие поступки недостойны настоящих мужиков.

«Да что ты понимаешь, электронная дура?!» — уже готов был выкрикнуть Стас но вдруг остановился. Злобу неожиданно сменила нежность. «Эта электронная дура, единственная, которой ты решился всё это рассказать…» — подумал он.

— Ну ладно…хорош! Давай-ка лучше переключимся! — весёлым тоном произнесла Лика. Вспомни лучше институт, общагу. Из колонок тут же заорал разбитной голос солиста «Сектора Газа».

«Ах ты моя-я ядрёна во-оошь, зачем же ты-ы меня грызё-ёшь…».

По лицу Стаса поползла улыбка. В закрытых глазах появились образы Севы и Тараса, его общажных дружков. Севка затягивался папироской и передавал её Тарасу, губы которого были перемазаны шоколадной пастой. «Хватит уже жрать, жопа слипнется — хохочет Севка.

«Не слипнется мычит Тарас. Меня просто на хавчик пробило. Ты же знаешь, что мозгам для сообразительности требуется сладкое».

«Мозгам?! — удивляется Сева. — Братан, у тебя же их нет. Это глисты, отвечаю!». Небольшая затянутая пеленой дымом комнатка сотрясается от смеха.

— Это было самое беззаботное время! — Стас сладко потянулся и надавил на рычажок под сидением, после чего оно приобрело горизонтальный вид. — Мы были счастливы и полны надежд. А эти вечера в нашей крохотной комнатушке. М-м-м — Он глубоко затянулся… — Портвейн, покер, шоколадная паста, кабачковая икра, «Сектор Газа», «Баста», «Ромштайн». Дискотеки по пятницам, вечеринки по субботам, тяжёлые понедельники. А главное это наши мечты. Какие красочные мы строили планы на жизнь… — Улыбка Стаса стала было сжиматься, трансформироваться в гримасу сожаления, но Лика тут же исправила положение. В колонках захрипел голос Шевчука.

«Что такое осе-ень это небо, плачущее небо под нога-ами».

Улыбка восстановилась. Лицо Стаса просияло. Теперь он оказался в своём детстве. Эта песня, её так любил слушать отец. За те несколько минут, пока звучала песня, Стас успел оказаться в десятке мест. Вот он на заднем сидении старенькой «Пятёрки», которая, уныло завывая задним мостом, тащит их семейство на дачу. Слева его маленькая сестрёнка Настя, справа мамка, от которой всегда пахнет душистым хлебом. Батя, как всегда, балдеет под Шевчука и дымит в форточку. Ничего нет слаще этой смеси запахов. Табачный дым, пары бензина, свежий хлеб, и маринованая курица, которая скоро будет пожарена на решётке. Из машины он мгновенно перемещается в резиновую лодку. Шум бурлящей реки, синие верхушки гор, резиновая лодка с неизменно дымящим отцом на корме. Это они в путешествии на Алтае. А вот уже захлёстывающая с головой волна, мокрая галька, растерянное лицо отца, который с разбегу занырнул под летящую волну, забыв снять очки. Теперь мамка задаст ему шороху, очки то ведь недешёвые — итальянские хамелеоны. Дальше снова горы и резвящиеся на лужайке барашки — это Грузия, потом ломящийся от яств стол — это Турция, потом его день рождения. За столом бабушка, мать, сестрёнка, тётя Вера и дымящий отец. «У-у опять начал коптить! — ругается мамка. — Сказано же, кури на балконе, всю квартиру провонял своим дымом». Отец машет рукой и невозмутимо затягивается.

Лика продолжала менять треки, и каждая песня погружала Стаса в приятные воспоминания из жизни. Оказывается этих — хороших моментов было не так уж и мало. Стас всё это время лежал с закрытыми глазами и рассказывал. Его подсвечиваемое луной бумажно-белое лицо сияло детской безмятежностью. Во время рассказа, он, то и дело смеялся, а иногда смахивал рукавом накатывающие на глаза слезинки.

6

Когда он открыл глаза, лобовое стекло заливало предрассветное серебро. Вокруг лежал туман, и машина плавала в нём, словно затерянный в океане батискаф.

— Ух ты…уже утро! — Стас блаженно потянулся. Он чувствовал себя каким-то обновлённым. Такое бывает, когда ты просыпаешься и осознаёшь, что рядом с тобой в кровати лежит любимая девушка. Ты ещё не открыл глаза, только чувствуешь, её дыхание и понимаешь, что ваша первая ночь состоялась. — Лика, спасибо тебе, это было что-то невероятное. Я уже давно не болтал ночами напролёт.

— Да пожалуйста! Ну и тебе спасибо! Знаешь, мне понравилось!

— И мне! Мне тоже нравится! Мне нравишься ты! Я не вижу тебя, не знаю кто, или что-ты, но мне нравится всё, что я ощущаю… — Стас повернулся к соседнему креслу, подпёр локтем голову. — Лика, теперь твоя очередь рассказывать.

— Поверь, мой рассказ не будет таким же интересным, как твой. Ты уверен, что хочешь его услышать?