ВСТРЕЧкА

— Ребята за ним кое-что заметили. Он недавно какую-то старую тачку купил и практически от неё не отходит. Крутится вокруг, моет, натирает, пылинки с неё сдувает. Работает разумеется на ней, да и живёт чуть ли не в ней же.

— Ты знаешь, я вот тоже своего Мартина полюбил. Я так свою БМВ называю. Как с салона пригнал, так до сих пор налюбоваться на него не могу. Вот не поверишь, иногда так и хочется его в бампер при всех чмокнуть.

— Тут другое — отмахнулся Петр Иванович. — Он ведёт себя с ней так, будто она живая. Он с ней болтает.

— Болтает? Как болтает?

— Разговаривает, как с человеком. Общается, шутит и даже ругается. Мне даже видео прислали. Он ведёт себя так, будто рядом с ним в салоне кто-то есть. Да на вот…посмотри. — Петр Иванович протянул через стол включенный телефон.

— Хм-м…действительно болтает с кем-то. — Ухмыльнулся лысый, наблюдая живую картинку. — Знаешь…в былое время это бы действительно резало глаз. Но сейчас, я не удивляюсь, если человек будет с фонарным столбом разговаривать, у него ведь гарнитура может быть подключена.

— В том то и дело, что это не гарнитура. Проверено и установлено доподлинно…

— И всё же…сейчас время такое. Время одиночества. Аутист в наше время почти не диагноз, и говорить о том, что человек, болтающий сам с собой, или с неодушевлённым предметом, является ненормальным, по меньшей мере, некорректно.

— Слушай, Давидыч, я чё-то не пойму, я к психологу пришёл, или к сопливому философу либерасту? — Старик картинно поморщился.

— В том то и дело, что психологию сейчас интересуют случаи более вопиющие, чем просто болтовня с пустым местом. Человечество стремительно деградирует, и то что раньше казалось выходящим за рамки, сейчас просто обычная ситуация. Ну ты оглянись вокруг, горы не переработанного мусора, вышки 5G, и фоном ко всему этому интернет-зависимость и информационная дебилизация. Шизики и дебилы прирастают в геометрической прогрессии. Через двадцать лет, восемьдесят процентов людей будут не от мира сего. Ты представь, Петруша, что вокруг тебя одни вот такие вот шизики. Но их-то будет большинство. Вопрос — кто себя будет чувствовать ущербным ты, или они? Так что сумасшествие — это вещь относительная…

— Теперь я понял, о чём ты в своих книжках пишешь, — Петр Иванович покачивал крупной головой. — Им, молодым нравится такая фигня. Им нравится, когда чёрное выставляют белым и наоборот. И всё же я пришёл к тебе с конкретным делом, а не за пространным советом, или философской беседой. Пусть для тебя всё это нормально — для меня же нет. Я хочу его вытащить, понимаешь?

— Другими словами, ты хочешь лечить его принудительно?

— Принудительно или нет, решать тебе, но то, что парня нужно лечить — это однозначно.

— Твоя дочь его любит?

— Нет!

— Нет?! И в чём тогда проблема, если он ей не нужен?

— Он нужен мне.

Лысый наклонил голову в бок, изображая вопрос «Это как?».

— Я уже столько её дружков повидал и зять этот…он не первый. И знаешь, что я понял? Нет идеальных людей — есть люди твои, или не твои…

— И этот — он твой?

— Мой, Лёва! Я уже устал копаться в мусоре, который Ленка домой тащит. Она ведь у меня ещё та стерва. А когда этот появился, она снова «Па-ап, давай свадьбу, с ним буду до самого конца…». Я ей говорю: «Будет тебе свадьба доча, и подарки будут. Только эта свадьба будет последней. Потом делай, что хочешь, но развестись я тебе не дам. Ты же знаешь, я человек слова и это слово даю в первую очередь себе. Я сказал: «этот будет моим. Хватит уже поисков — будем работать с тем, что есть». Стас, конечно не сахар — тихоня, слабачок да ещё без амбиций. Короче, ещё один ребёнок на моей шее. А теперь оказывается, что он ещё и с приветом…

— Петя, оно тебе надо? Ну на черта тебе чужих детей воспитывать, когда со своими разобраться не можешь?

— Я же тебе сказал — мой он. Теперь мой! — Старик крепко сжал огромный кулак, будто удерживал в нём пойманного жучка. — Если я назвал, что-то моим, то это уже не обсуждается, а как я отношусь к своей собственности, ты знаешь.

— Это-то и настораживает! Ты, Петруша не обижайся, но меня, как доктора, больше ты интересуешь. — Упреждая возражения оппонента, Лысый сунул ему в руку наполненный стакан. — Мне кажется, что это твоя мания подстраивать людей под себя, приобретает черты одержимости. За тобой и раньше это водилось, но то, что я вижу сейчас не лезет ни в какие рамки. Твоя дочь давно уже взрослый человек и ей самой выбирать, как и с кем жить. Если хочет разводиться — пусть разводится на здоровье. Это её жизнь и только её. Об этом пацане я вообще молчу. Ну гонит он, ну чудит — его право. У каждого в голове свои тараканы, и знаешь, Петруша, ещё неизвестно, чьи больше — его, или твои?