Встречная полоса

Динамик домофона отозвался длинными гудками, после шестого Стас нажал «отбой» и привалился спиной к теплой стене дома. Ждать пришлось минуты три, из подъезда вышла надутая, недовольная жизнью тетка. Она пискнула что-то угрожающе, но Стас был уже далеко. Пробежал мимо консьержки и двинулся вверх по лестнице на седьмой этаж. Пенсионерка что-то орала ему вслед, но звуки ее голоса скоро затихли. Стас остановился перед знакомой дверью, нажал клавишу звонка. Трель он слушал с минуту или больше, потом отошел от двери и направился к лифту. Вот здесь будет удобно – за стенкой шахты оказалась темная ниша, заставленная коробками. Стас сдвинул их в угол, разломал одну и, усевшись на картон, уткнулся лбом в колени грязных джинсов. Мокрые лохмотья на правой штанине пропитались кровью, багровая царапина саднила, кожа вокруг покраснела. Стас дотронулся до раны кончиком пальца, поморщился и закрыл глаза. Приятная дрема не заставила себя ждать, обняла нежно и убаюкала в один миг. Но только стало легче, только разжалась пружина под ребрами и восстановилось дыхание, как заорал кто-то над ухом, толкнул в плечо. И сразу отпрыгнул назад, не переставая орать.

Пенсионерка свои деньги получала не зря. Не поленилась, обыскала все этажи и нашла негодяя. И теперь вопила во всю глотку, призывая на помощь жильцов. Стас откинулся к стене, приоткрыл глаза и уставился на зашедшуюся от крика консьержку.

– Немедленно покиньте подъезд, или вас выкинут отсюда! – Она топала ножками в войлочных сапожках и грозила «бомжу» костлявым кулачком.

Стас засунул пальцы в рукава толстовки, повозился на картонном матрасе, устраиваясь поудобнее. Ори, звони, куда хочешь, беснуйся, сдохни прямо здесь! Ему было все равно, крики его не пугали, перспектива оказаться в полиции тоже. Чем можно напугать человека, которому нечего терять? Он лишился всего полгода назад, а прошлой ночью отдал последнее. Мужика вон того пугай, мордатого, с брюхом до колен, что сморщился брезгливо и побежал к лифту, или девицу, что вышла из подъехавшей кабины.

Консьержка озверела, она в бешенстве схватила Стаса за рукав и потянула на себя. Он шевельнулся, бабка попятилась и едва не сбила с ног девушку. Та ойкнула, отскочила к лифту и пропала из виду. Бабка пошла на второй приступ, уже молча вцепилась обеими тощими лапками в грязный рукав, и Стасу пришлось оторваться от стены.

– Отвали… – больше ничего он сказать не успел.

Девушка показалась из-за стены, подошла, наклонилась.

Она заметно похудела за эти дни, волосы стали короче, глаза больше. И взгляд снова настороженный, полный недоверия и страха. Ее губы дрогнули, зрачки чуть расширились, но Вера быстро пришла в себя.

– Стас? Ты? Я тебя не узнала. Пойдем скорее. – Она взяла его за руку, заставила подняться и повела за собой, как ребенка, удравшего погулять без разрешения.

– Это ко мне, ко мне. – От этих слов консьержка успокоилась и потащилась к лифту.

Вера втолкнула Стаса в квартиру и захлопнула дверь. Глухой стук, щелчок замка, поворот ключа – это последнее, что он помнил. Сполз на чистый пол и ткнулся носом в колени. Все, финиш, дальше делайте, что хотите, сил у него больше нет.

– Еще чего! – Вера присела рядом с ним на корточки, встряхнула за плечи. – Давай, шевелись! Подъем, кому говорю!

Она стащила с него грязную толстовку, футболку, потянулась к шнуркам, чтобы снять ботинки.

– А это что? И здесь… – Вера побледнела при виде крови на лодыжке и предплечье, бросилась в кухню, на ходу стаскивая с себя белую куртку. Стас кое-как расправился с ботинками, поднялся и побрел по коридору.

– Ты одна? – Губы не слушались, вопрос прозвучал невнятно.

– Одна, конечно. – Вера поставила на полку под зеркалом пузырек с антисептиком и втолкнула Стаса в ванную. – Иди, умойся.

Процесс затянулся, Вера дважды стучала в дверь, Стас отзывался – пока жив, все нормально. А сам никак не мог заставить себя выбраться из-под горячего душа, ванную заволокло паром, зеркало на стене запотело. Переодеться было не во что, пришлось довольствоваться банным полотенцем. Стас вышел из ванной и пошел в кухню, на запах чего-то сладкого. От голода закружилась голова, он едва добрел до табуретки и плюхнулся на нее.

– Подожди немного, – попросила Вера, – сейчас согреется, и ты поешь.

Стас кивнул, поднялся и открыл дверцу полки над головой. Бутылка виски никуда не делась, ее даже не открывали с той ночи. Сколько прошло – месяц? Два? Какая теперь разница? Он достал с полки рюмки, налил доверху, одну подвинул Вере, вторую зажал в кулаке.

– Выпей со мной, – попросил он, но девушка покачала головой:

– Нет, я не могу, мне не хочется…

Стас оборвал ее:

– Ерунда, пей! – От слов Веры в нем поднялась злость, и он наорал бы на девушку, если бы хватило сил.

Она взяла рюмку, поставила себе на ладонь, но пить не торопилась. Стас наполовину осушил свою, выпил, как воду без вкуса и запаха, и посмотрел на девушку.

– Давай, пей, – потребовал он.

Вера подошла к окну, поставила рюмку на подоконник.