Встречное движение

Даша и Валера медленно пошли по аллее в сторону кинотеатра имени Гагарина, Валера взял Дашу под руку, Даша хотела высвободить руку, но ей было лень.

Порывы ветра мотали из стороны в сторону большой фанерный щит с намалеванными зверскими рожами и надписью в завитушках о том, что в кинотеатре имени Гагарина идет премьерный показ стереокомедии с участием знаменитых актеров и молодых талантливых актрис. Валера выпустил локоть Даши и стал читать все крупные и мелкие надписи на рекламном щите:

— Кино, говорят, интересное, эффекты там всякие, и смешное, сходим?

Даша не хотела идти домой еще больше, чем посещать кинотеатры, поэтому она пожала плечами, и они пошли к серому зданию кинотеатра.

Скучающий кассир Бялко Марина Станиславовна вяло продала Даше и Валере два билета без номеров мест — сядете куда захотите. Скучающий контролер Соколов Петр Иванович, не вставая с мягкого кресла, выдрал из билетов по клочку и выдал стереоскопические очки.

В темном зале сидело несколько парочек, командированные на курсы повышения квалификации ведомственных поверителей учетно-расчетных резервуаров Гололобов и Рябов, две благообразные старушки в состоянии глубокой дружбы со времен первой мировой войны, нетрезвый пенсионер Степан Гаврилович и шумная стайка подростков в первых рядах.

Благородный герой плеснул стакан воды в лицо неблагородному герою — зал отшатнулся, и Оксанка захохотала в ухо Светке.

Через пять минут Даша поняла, что именно этот фильм во всех подробностях рассказала ей Алла Кторова.

Две благообразные старушки Анна Петровна и Анна Павловна попросили Оксану вести себя потише, в ответ Оксана захохотала в ухо Иринке.

Даша наклонилась к Валере и сказала, что не хочет смотреть этот дурацкий фильм, а Валера, не поворачиваясь к Даше, заметил, что фильм смешной и совсем ничего. Нетрезвый пенсионер Степан Гаврилович отвернулся от экрана к Валере и Даше:

— Правильно девушка говорит — дрянь фильм!

Даша сказала, что Валера как хочет, а она пошла домой.

Нетрезвый пенсионер Степан Гаврилович подмигнул Даше:

— Молодец девка! — так их!

Валера вдруг заупрямился и сказал Даше, что это ее дело, — он будет смотреть до конца.

Нетрезвый пенсионер Степан Гаврилович показал большой палец Валере:

— Парень, ты тоже молодец — у них на поводу нельзя идти, а то потом сам будешь носки стирать, пеленки гладить, рассольники варить.

Даша бочком прошла к выходу, отдала скучающей билетерше Эмме Никифоровне очки, Эмма Никифоровна зевнула, прикрывшись ладошкой:

— По двенадцать часов работаем, — и выпустила Дашу из зала.

Валера посмотрел в глаза Степана Гавриловича и мысленно шарахнул ему кулаком в лоб. Степан Гаврилович с удовольствием чихнул:

— А вообще-то ты парень дурак, ты уж меня извини за нелицеприятность.

Валера приготовил сложную конструкцию ненормативной лексики с возможным рукоприкладством, но две благообразные старушки Анна Павловна и Анна Петровна обратились к Валере и нетрезвому Степану Гавриловичу с тем, чтобы хоть они— то имели совесть.

18

Дима Конников привязал один конец бельевой веревки к левому столбу, подпирающему подъездный козырек, а второй конец к правому столбу, подпирающему тот же козырек, и спрятался в кусты в ожидании интересных наблюдений.

Борис Петров пожал вялую руку однокурсника Голдберга и в ответ на его меланхоличное «пока» сказал свое полное энергии «пока», сунул под мышку тетрадку конспектов по теоретической механике (и как этот чертов Голдберг только в ней разбирается, ничего не смысля при этом в науках о тайных возможностях человека) и ловко прыгая через две ступеньки чистенькой широкой лестницы полного довоенным достоинством подъезда, заскакал вниз.

На площадке первого этажа Петров спугнул тут же разбежавшихся по углам двух серых котов и находящуюся в раздумье выбора белую кошечку.

Петров выскочил из двери со скрипучей тугой пружиной, зацепился ногой за веревочку уже уставшего ждать Димы Конникова и, простирая руки миру, полетел в газон со слегка вытоптанными анютиными глазками.

Дима Конников в восторге затаился за колючим кустом шиповника, порванная веревка свисала со столбов отслужившей финишной ленточкой, тетрадка конспектов Голдберга распласталась в пыли, Петров Борис сидел в черноземе газона и безуспешно, несмотря на сильную внутреннюю концентрацию, пытался с помощью аутотренинга остановить капающую из расквашенного носа кровь.

Анастасия Конникова вышла на заваленный различным домашним хламом балкон, зацепилась колготками за гвоздь и, не заметив, как пополз капризный капрон, крикнула в синие сумерки:

— Дима! Домой! Дима! Сказка по телевизору началась!

Анастасия Конникова свешивалась с балкона, пока не увидела, как из кустов выбирается ее человечек и торопливо бежит на вечернюю сказку. Как только Дима выбежал из поля видимости, Анастасия Конникова вернулась в комнату к оставленной подруге Людмиле, которая не рассказала еще и половину своих переживаний.