Встречный бой

А поскольку наш политехнический университет был весьма неплох по меркам этого мира, то среди студентов было много молодежи из Сосновска. Вот группа таких молодых людей и замыслила захватить власть в Сиротинске. Для осуществления задуманного они планировали устроить массовый теракт с кровопролитием, которое должно было сыграть роль сакральной жертвы, необходимой для призвания темных сил.

И ведь у них могло что-то да выгореть. Власть они бы, конечно, не захватили, силенок и ресурсов у них для этого не было, а вот устроить кровавую баню – это легко. Вырвавшиеся на волю приспешники Тьмы расползлись бы по округе, кидаясь на всех подряд, увеличивая свои силы с каждой новой жертвой. А еще могла вспыхнуть эпидемия какой-нибудь заразы, вроде «серой хвори», когда заразившиеся в течение пары часов превращались в кровожадных зомби, остановить которых мог только выстрел в голову.

Короче, допустить этого было никак нельзя. Так что всех заговорщиков поймать, а как словят – допрос и расстрел, и по фигу, кто там у них папенька и маменька, в таких делах никакие родственники не спасут. А ежели следствие выяснит, что и родня имеет к этому безобразию непосредственное отношение, то хладнокровные ликвидаторы с добродушными лицами и безжалостными глазами придут и за ними.

Почему заговор золотой молодежи из Сосновска проморгали наши спецслужбы? Да потому что на самом деле у нас тех спецслужб, особенно аналитиков и следователей, с гулькин нос, это боевиков и ликвидаторов у нас вагон и маленькая тележка. Опять же, как ты этих заговорщиков отследишь, если они общаются в своем замкнутом круге, со стороны никого не привлекают, да еще и в материальных средствах не стеснены.

Нам еще повезло, что в дело вмешалась любовь. Любовь, особенно неразделенная, штука опасная, с ней шутить нельзя. Во время Великой Отечественной войны, в 1943 году в Москве так же случайно вскрыли заговор против советской власти, который Сталин обозвал «делом волчат», там тоже все вскрылось из-за юношеской неразделенной любви.

Казалось бы, эти великовозрастные детки все рассчитали, везде прикрылись, от всех затихарились, а обычного влюбленного юношу, который сох по одной из них, проморгали. Казачок наш, Леха Федоров, втрескался по уши в Нину Уманскую – младшую дочь Константина Уманского, банкира, заводчика и фабриканта из Сосновска.

У Уманского оставался бизнес в Старом мире – собственно говоря, весь его успех и был завязан на кооперации подконтрольных ему предприятий, расположенных по разные стороны портала. Из этого мира дешевое сырье шло в тот мир, где перерабатывалось и продавалось за хорошую, настоящую цену. Сиротинск Уманскому был интересен как стабильный поставщик платины и редкоземельных металлов. У нас сейчас строился завод, на котором он планировал перерабатывать редкоземельные металлы, производя расходники для автомобильной и электронной промышленности.

Леха Федоров, пусть и орденоносец, и сын знаменитого атамана, для Нинель Уманской был не более чем обычным деревенским простачком. Ну что ж, бывает и такое, любовь, как известно, штука тонкая, и не каждому дано ее понять. Короче, наследница империи Уманских дала нашему парню от ворот поворот, или, как говорят у казаков на Дону, выкатила гарбуза. Но Леха-то наш все-таки казак, парень горячий, его так просто не собьешь. Решил наш казачок, который, между прочим, по основной воинской специальности (это я прочитал в его военной книжке) был разведчиком, выследить свою ненаглядную и понять, на кого она его променяла.

Следил он за девушкой больше месяца. За это время Леха понял, что Нинель скрывает не сердечные тайны, а что-то пострашнее – то, за что ее гарантированно поставят к стенке, предварительно намазав лоб зеленкой. До самого последнего момента Федоров надеялся, что ничего страшного не случится, его возлюбленная наиграется в «игры престолов» да и бросит это опасное занятие. А как узнал, что произошло сегодня в Петросвете, так сразу понял, что девушку надо спасать.

Вначале он хотел силой ее выкрасть и увезти в родную станицу, но девушка пропала; он попробовал отыскать любимую, но безрезультатно. В итоге от отчаяния он пошел на крайнюю меру и обратился за помощью лично ко мне. Паренек подумал, что единственный человек, который сможет отмазать его Нинель от «вышки», это я. Леха искренне верил, что только я могу ему помочь. Так и было, только в моей власти было помиловать преступника, виновного в тяжком деянии… Вот только я ни разу этой властью не воспользовался.

За то время, пока я пребывал у власти в Сиротниске, ко мне сотни раз обращались родственники проходивших по «расстрельным» статьям преступников, некоторые из них даже были в дружеских отношениях с моей семьей, но это никому не помогло. Если человек виновен и наказание – расстрел, то неважно, кто он и кто его родственники, кара настигнет виновного. Но пока я Федорову об этом не говорил, пусть парень думает, что все будет хорошо. Так и ему, и мне легче!