Встречный бой

Неожиданно из темного провала портала высунулось здоровенное щупальце, стремительным росчерком рвануло к Пашке и, ухватив его за шею, тут же утащило в иномирье. Пулеметчик в этот момент возился с перезарядкой пулемета, поэтому и пропустил столь неожиданный выпад.

– Вперед! – заорал я.

Коротко разбежавшись, проскакал прямо по щелкающим и клокочущим тварям, запрыгнул в кузов пикапа и, направив ствол пулемета в центр портала, нажал спусковой крючок. Тяжелые пули калибра 12,7 миллиметра стальным хлыстом ударили в черное зеркало портала, раскололи его надвое. Матово-черная поверхность портала от попадания пуль начала дрожать и расходиться волнами, будто была живой.

Отстреляв весь БК пулемета, я спрыгнул из кузова на землю, рванул дверь внедорожника, подхватил с сиденья подсумок с запасными магазинами и планшет с аэрозольными гранатами.

– Зачищайте здесь! – громко крикнув, приказал я Смехову. – Я попробую вытащить своего пацана. «Толстяка» затащите внутрь и жахните там!

Забрался на кабину пикапа, примерился и прыгнул прямиком в центр портала. В этот момент из портала высунулось то самое щупальце, которое утащило пулеметчика. Оно сноровисто ухватило меня на лету, тугая удавка склизкого щупальца обвила мне шею и грудь, воздух мгновенно вылетел из легких, в глазах потемнело. Мгновение – и я лишился чувств.

Глава 10

И вновь темнота! Как же она достала! Нет, ну правда, надоело! Сколько можно?! Почему нельзя, чтобы ад был подсвечен фонарями (к примеру, мощными светодиодными люстрами), и чтобы на полу – мягкий ковролин, а не жесткие острые камни. Вот что за гадство такое и шаблонность: если ад, то обязательно темно, страшно и больно. Был бы я писателем, обязательно отошел бы от шаблонов и при описании иномирья и ада изобразил бы их иначе: у меня ад был бы красивым, светлым, чистым и удобным для проживания местом.

Сразу вспомнился анекдот, рассказанный стариком Коцем.

Ну, Страшный суд, архангелы, личное дело…

«Жене изменял?» – «Ну, как бы…» – «Ясно. Налоговую обманывал?» – «Нет, ну не то чтобы, но…» – «Тоже ясно».

И так по всем пунктам. Понятно, что живой человек. Кто из нас без греха? Подводят итог: «В общем, мужик ты неплохой, но накосячил изрядно. Одно твое липовое банкротство чего стоит! Короче, хотели бы тебе помочь, но никак. Приговариваешься к аду!»

Заходят сопровождающие, вежливо, но строго берут под руки и уводят. Бесконечный коридор, двери, двери. Откуда-то доносятся крики, стоны, паленым пахнет. Таблички на дверях: «Ирландцы», «Малайцы», на одной двери даже «Инуиты» написано.

Доводят Рабиновича до двери с надписью «Евреи». «Ну, удачи тебе, греховодник, – говорят и внутрь заталкивают с криком: “Принимайте пополнение!”»

Заходит Рабинович, озирается со страхом. Жарища. Однако вон виноградники виднеются, домики симпатичные невдалеке, белые, под металлочерепицей. Поля ухоженные, кругом автоматические системы орошения. А на горизонте вообще мегаполис какой-то – небоскребы, стекло, бетон, ландшафтный дизайн.

Тут к нему подъезжает мужичок на навороченном квадроцикле и шлем мотоциклетный протягивает: «Новенький? Поехали, подброшу до жилья». – «А-а-а… Скажите, это вот все вокруг – это ад?» – «Эх, мужик, ты не видел, что тут шестьдесят лет назад было!»

Вот и у меня так бы было. А в жизни все стремно и убого.

В себя я приходил долго: видимо, хорошенько меня приложили эти здоровенные щупальца. И угораздило же меня попасть в их теплые и липкие объятия.

Открыл глаза, огляделся по сторонам. Лежу на каком-то здоровенном плоском камне, возвышающемся над округой. Кстати, здесь не особо и темно, вокруг горят несколько костров, от которых распространяется вонь сгоревшей плоти. Точно ад!

С любой, даже самой стрессовой и, казалось бы, неразрешимой ситуацией поможет справиться здоровое чувство юмора. Как говорится, нам смех жить и выживать помогает.

– Скажите шашлычнику, что у него мясо пригорело, – едва шевеля губами, произнес я.

– Ты скоро сам станешь шашлыком на одном из этих костров, – услышал я чей-то язвительный комментарий.

Голос принадлежал женщине. Молодой женщине. Надеюсь, красивой. Хорошо было бы, если бы демонессы в аду были красивые.

– Да-а, – удивленно протянул я. – Ну, тогда желаю, чтобы меня замариновали исключительно в специях и луке. Никаких новомодных маринадов из киви, кефира, газировки и прочих извращений.

Руки и ноги у меня были связаны, но это не помешало мне приноровиться и сесть на задницу. Рядом со мной лежал связанный Пашка-пулеметчик, он же Павло, он же Паштет, он же прапорщик Павел Ташин. Если его связали, значит, он еще жив.

– Паштет, харэ дрыхнуть, – окрикнул я подчиненного.

Пашка зашевелился, заелозил, попытался встать, но у него ничего не вышло. После нескольких секунд возни прапорщик тоже принял сидячее положение.

– Товарищ командир, а мы где?

– Не знаю, – честно ответил я. – Первое, что приходит на ум, что мы в иномирье. Скорее всего, из этого места в наш мир и прет нечисть. Вон их тут сколько.