Встречный катаклизм

Так вот, несколько таких групп самолетов умудрились на фоне МТ нащупать и атаковать надводные корабли противника. Что и как там происходило, мы примерно понимаем. В кабинах нападающих тишь да гладь, поскольку уши к реву собственных форсажных монстров окончательно притерпелись, только блики перед глазами на экранах дисплеев, кое-где – на самых современных моделях, выведенных прямо на стекло переднего обзора. Зато там, внизу, много грохота, шума и суеты: там рвутся на части боеголовки – всякие разные: кумулятивные, осколочные и прочие; там крики раненых, скрежет раздираемого железа…

Каковы итоги боев? Поначалу сами атакованные не разберутся, где уж тем, кто сбросил ракеты, уразуметь что к чему. Приблизительно девять десятых доложенных удачных пусков – чистая мистика, порождение нашего необузданного фактами воображения. Досконально известно лишь одно – ракета, или бомба, или торпеда, с борта ушла. Да и то, это если самолет возвратился на базу.

Понятно, у тех, переживших катаклизмы небесной атаки, надводных, в головах тоже эйфорические миражи побед над крылатыми супостатами – что-то там на индикаторах зенитчиков мигало, а затем пропадало. Если принимать все эти доклады за чистую монету, тогда за сутки боев окажется потопленной армада, а в небе сгинет воздушный флот.

А вообще, как вы помните, официально никакая война не ведется, так – ученья идут. Правда, максимально приближенные к боевым. Можно посочувствовать задействованным американским асам.

20 Невидаль моря

– Товарищ адмирал, – доложили Геннадию Павловичу Гриценко подчиненные капитаны первого ранга, – скорее всего это не просто нарушение акваторий. Поскольку окружающее нас «помеховое поле» более проницаемо для локаторов в вертикальной плоскости, мы довольно хорошо смотрим вверх.

– И что же там – наверху? – спросил адмирал Гриценко.

– Там спутники.

– Спутники?! – удивился адмирал.

– Так точно.

– А это не могут быть головки ракет?

– Нет, они излучают на разных диапазонах, кое-какие выдают закодированные сообщения. Кроме того, орбиты…

– Поясните-ка?

– Они не баллистические.

– Не баллистические? – советский адмирал на секунду призадумался. – То есть – круговые. То бишь – эллиптические. В смысле, это – настоящие спутники? С возможностью огибания всей планеты?

– Так точно, товарищ адмирал.

– Веселенькое дело. Это все точно?

– Да, у объектов орбитальные скорости.

– Следовательно, это явное нарушение наших атмосферно-космических рубежей, так?

– Да, ведь спутники, двигаясь по орбите, неминуемо пройдут хотя бы над одной из стран социалистического блока.

– Хорошо, в смысле – ничего хорошего. Значит, у них скорости около восьми километров в секунду, да?

– Конечно, адмирал.

– Но мы все равно должны быть на что-нибудь способны?

– Конечно, – заверил капитан первого ранга, – однако только на встречных курсах.

– Ну и бейте их на встречных. Сколько у нас пятиступенчатых?

– Ни одной. В полной готовности только три с четырьмя ступенями – кто мог знать? Но до двухсот и даже более километров они достанут.

– Ну, что же. Все собранные контейнеры сбрасывайте в воду. Пусть плавают вертикально, готовые к пуску. Это, как я понимаю, освободит платформу для сборки следующих?

– Так точно.

– Вот и действуйте, пусть дело будет на потоке. Надеюсь, общего запаса «Прибоев» хватит, не будут же янки, в самом деле, запускать эти спутники десятками? А родная партия, я уверен, простит нам перерасход.

21 Контроль и учет развитого капитализма

Беда была все та же – «молочный туман» (МТ) мешал отработанным на учениях методам ведения боевых действий. Помехи и срывы связи, а также отсутствие визуальной видимости вынуждали пилотов бомбардировщиков задействовать собственные радиолокационные установки, а это выдавало их присутствие с потрохами. По ним сразу же начинали действовать бортовые зенитно-ракетные системы и прочие средства активной оборонительной стратегии.