Встречный ветер. Повести

— Пока винтовка у меня в руках, я себя живым человеком чувствую.

— Ну, як сам знаешь. Не будем суперечить. Мое дело — сказать тебе. Коли ты пойдешь с ружьем, то и прячься добре. Я к тебе буду бережком идти, а ты слушай, я подсвистну ось як!

Франчишка Игнатьевна приложила пальцы к губам и неумело свистнула негромким шипящим звуком. Чубаров улыбнулся.

— Вот так, понял, солдат? Ну, Олечка, пойдем. Ты попробуй, деточка, сама ножкой наступить, попробуй.

— Мне больно, тетя Франчишка… — Оля осторожно ступила на ногу.

Франчишка Игнатьевна и Шура поддерживали ее за руки.

— Девочку можно понести, — предложила Александра Григорьевна.

— Нельзя на руках тащить. Увидит погана морда вроде Михальского и скажет: кого это тащит Франчишка, куда да зачем? А хромает, ну и хай. Может, ножку колючкой наколола або стеклом порезала, мало ли что может быть с ребятишками…

Нельзя было не согласиться с такими доводами, и Шура не стала возражать. Шли медленно, часто садились отдыхать. Корову Франчишка Игнатьевна вела на веревке; пощипывая травку, бежал пестрый бычок; нередко он отставал, но стоило Франчишке оглянуться и крикнуть, как он, задрав хвост, мчался к ней и, сопя носом, выпрашивал кусочек хлебца.

Приближаясь к селу, Александра Григорьевна почувствовала нервный стук своего сердца. Ей казалось, что она сделает еще несколько шагов и полетит куда-то в темную, страшную пропасть. Вулько-Гусарское выглядело каким-то грустным, незнакомым и тихим. Даже собаки не лаяли.

В селе разместились хозяйственная часть и германский полевой госпиталь. На некоторых хатах болтались флажки с красными крестами. Дорогу уже измяли тяжелые двускатные колеса с перекошенными рубцами. По обочинам дороги серая пыль была разбросана по свежей траве и дальше толстым слоем лежала на листьях деревьев, на изуродованной снарядом ветле, в глубокой воронке, наполненной мутной водой.

Сердце Шуры сжималось и трепетало от жуткой, томительной неизвестности. Еще ярче и свежей предстало в ее воображении недавнее счастливое прошлое. Где он, ее друг и муж? Где ее мать и сестры? Где Клавдия Федоровна? Все рухнуло, исковеркалось, перемешалось, перепуталось. Пересекая дорогу, Александра Григорьевна увидела в конце улицы серо-зеленые фигуры солдат с винтовками. «Вот они!» Кровь прилила к голове, в глазах потемнело. Александра Григорьевна не помнила потом, как Франчишка Игнатьевна провела их огородами до своей хатенки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Максим Бражников проснулся от шороха приближающихся шагов и нащупал лежащий рядом карабин. Спал он в старом лесном шалаше, построенном около заброшенных угольных ям.

«Кто это может быть?» — встревожился Максим. Он расслышал, что идет не один человек, а двое. Идут смело, видимо, знают куда. Может быть, выследили Магницкого и заставили его показать, где скрывается раненый пограничник? Не обращая внимания на боль в руке, Бражников подхватил карабин, выполз из шалаша, спрятался за ближайшим старым дубом и стал ждать сигнала. Они договорились, что Иван прокричит совой. Шаги приближались, но никакого сигнала не было. Бражников приготовился к бою, но в это время услышал голос Магницкого:

— Спит, наверное, мой сержант…

— Он же израненный, намучился, — ответил ему второй, молодой незнакомый голос.

— Обе руки побиты. Как шел рядом со мной, так и упал. Сначала я его укрыл в одном месте, но это было недалеко от дороги. Подумал и вернулся, поднял его и перевел сюда. Максим! — позвал Магницкий негромко. — Ну вот видишь, как спит… Подойди и тяни за ноги…

— Да нет, дядя Иван, не сплю, — отозвался из темноты Максим. — Не сплю, а вас поджидаю. Кто это с вами?

— Здравствуйте, Максим. Хлопец со мной пришел, сын Петро. Где ж вы там сховались?

— Малость проветриться вышел. Слышу, двое идут, ну и подождал маленько…

— Вы что же, испугались? — сбросив на землю тяжелый мешок, спросил Иван.

— Не то чтобы испугался… У меня карабин всегда заряженный, и сам я человек ко всему привычный… Просто выжидал. Двое — не один, подумать было надо…

— Ну и что же вы надумали? — настороженно спросил Магницкий.

— Надумал, что не совсем точно выполняет свое слово председатель Совета Иван Магницкий. Установили пароль, а он прется молча да еще вдвоем. А у меня карабин наготове был — только пальцем на крючок давнуть. По звуку я тоже без промаха бью!

— Неужели стрельнул бы?

— А надо все-таки пароль говорить…

— Извините, Максим. Вы правильно предостерегли. Сам в солдатах служил, а тут все из памяти вылетело. Такие дела, брат.

— Понимаю. Но когда идете не один, а ведете нового человека, оставьте его неподалеку, а сами придете и скажите так-то, мол, и так-то, идет со мной новый паренек… А то сейчас разве узнаешь, кто ваш друг, а кто враг?