Встретимся через вечность

— Жанна, тут такое дело… — он соорудил себе тост из ветчины и сыра. — Аню, ну, ты поняла, о ком я, опекунша Таисия в секту заманивает. Какой-то молельный дом с платным входом. Анна уже и засыпает с Библией в руках. И губы не красит, не велят. Что делать, не знаю…

— Ты об Анечке, твоей подружке? — Жанна не видела Аню ни разу, но знала и приветствовала её существование рядом с Никитой. — Слушай, надо подумать, из этого капкана так просто не вырваться, — произнесла она задумчиво. — Эти люди начинают с малого, с помады, например, потом сменят ей гардероб, заставят поститься… И пошло-поехало… Незаметно обесценят всю прошлую жизнь и станут навязывать новую, якобы лучшую. — Нахмурившись, она протянула руку к пачке сигарет, достала одну. — У меня приятельница через это прошла. Потом к психотерапевту полгода ходила, освобождалась от этой бодяги, — она с удовольствием затянулась, выпустив вверх струйку дыма с ароматом миндаля. — Так что я знаю, о чём говорю.

— Подумай, Жан, — Никита был благодарен ей за неравнодушие, за то, что она никогда не оставляла его просьбы без внимания. — А я убегаю. Пожелай мне не опозориться.

— Ты будешь лучшим, — в её голосе не было ни капли сомнения. — Адью! Вечером расскажешь в подробностях.

Вечером он начнёт рассказ с того, что на студии их никто не ждал. Искали в списках, наконец, нашли, велели садиться в автобус, забитый всяким хламом, и ждать. Вместе с ними ждали другие люди, похоже, начинающие актёры второго плана. Потом познакомили с планом съёмок, раздали описание сцены. Дело двигалось к полудню, когда приехали на место съемки, в красивый и дорогой ресторан. Малиново-золотистые стены с затейливыми светильниками, белые скатерти в пол, искрящийся фонтан с мраморным амуром в центре зала. Ничего себе натура. Здесь главный герой будет отмечать свой юбилей, Никита, по фильму Артём, в числе его друзей, должен произнести тост. У Алины слов не было, она гостью на этом празднике. Потанцевать с Артёмом, быть весёлой и оживлённой — её основная задача.

Главный герой прибыл с большим опозданием. Он известный, ему можно, хоть толстяк-режиссёр и чертыхался за спиной этой высокомерной звезды, но стерпел. Короткая репетиция, крики «мотор», «дубль один» — съёмка началась. Облачённый в чужую одежду, Никита сначала чувствовал себя неловко, но потом расслабился, и дело пошло. Режиссёр удовлетворённо кивал, слушая его поздравительную речь, даже пальцем большой руки потряс в воздухе. А потом Никита танцевал с Алинкой и, прижимая её к себе, думал об Ане. Хрупкий цветок, который легко сломать, слишком нежна она для этого жестокого мира. И Таисии противостоять у неё не получится, силы не те. А вот он с Таисией намерен серьёзно поговорить. Сегодня вечером, не откладывая в долгий ящик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У деревянной двери, долгое время не знавшей кисти маляра, Никита остановился. Какую тактику избрать, разговаривая с Таисией, кнута или пряника? Жаль, он мало знаком с этой женщиной, своим сегодняшним врагом, а врагов надо знать в лицо. Поэтому предугадать, как себя вести с Таисией, вряд ли получится. Ладно, разберётся на месте. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, Никита нажал кнопку звонка.

Дверь открыла Аня, заулыбалась, увидев его. Простенький ситцевый халатик с мелкими цветами делал её похожей на девочку-подростка, которая только что оторвалась от экрана телевизора, где смотрела диснеевскую «Русалочку».

— Аня, кто там? — голос, раздавшийся из глубины квартиры, был глуховат и невыразителен.

— Это ко мне, — ответила Аня нерешительно.

— Таисия Павловна, здравствуйте, — громко произнёс Никита, — я и к вам тоже.

Раздался стук отодвигаемого стула, сменившийся тяжёлыми шагами по деревянным половицам. Таисия вышла в коридор и, поправив очки, съехавшие на кончик носа, молча рассматривала посетителя. Её лицо выражало крайнее недовольство увиденной картиной. Наконец, сдвинув к переносице густые брови, она строго взглянула на Аню.

— К тебе, я смотрю, уже мужики шастают?

Что?! Вот так грубо? От возмущения, Никита не сразу нашёлся, что ответить.

— Не мужики, а друзья, которые хотят знать, как живет Аня, — наконец, произнёс он, добавив металла в голос.

— Это же Никита, ты не узнала? — Аня решилась вступить в разговор, её щёки пылали. — Приехал из Франции, он в Сорбонне учится.

— Иди в комнату, — не поворачиваясь, бросила ей Таисия; упоминание о знаменитом университете не произвело на неё ни малейшего впечатления. Вряд ли женщина вообще поняла, о чём шла речь. — Иди, кому сказано, — Таисия повысила голос, взглянув на застывшую в нерешительности Аню.

— Вы всегда так грубы с приёмной дочерью?

Не слушая его возмущённый голос, она широко открыла дверь, облокотилась о стенку рядом.

— Выход здесь, — махнула рукой, проваливай!

Два взгляда схлестнулись друг с другом, как острые пики, нашедшие свои мишени. Медленно и тяжело поднялась в душе Никиты ненависть, зависла внутри, словно бомба, готовая разорваться.