Встретимся на Черной речке (СИ)

— Страшно. И целовать было страшно, — улыбнулся мужчина, глядя мне в глаза. — И потом я жалел, метался, проматывал в голове те события, мне казалось, что снова все повторится. Но перед тобой устоять вообще не возможно.

— О господи! Что случилось? Еще одна ногу повредила? — голос ректора звучал зычно, выразительно.

— Нет, Сурикова — бедствие похуже, чем твоя дочь. Она решила утопиться в болоте, — ухмыльнулся Кирилл, опуская меня на крыльцо.

— Мариночка, деточка, ты как? — заволновался ректор. — Испугалась?

Нигде не болит?

Я набрала в легкие воздуха, чтобы что-нибудь ответить, но вместо этого расплакалась. Именно так, по-детски, честно, не скрывая, что по — настоящему сильно испугалась. А теперь мне еще было обидно за Кирилла.

— Понятно, — вздохнул Кирилл. — У нас спирт остался?

— Сейчас принесу. План такой: баня, спирт, спать.

Кирилл поднял меня, помогая встать на ноги.

— Сама пойдешь? — я кивнула, ощущая, как ноги с трудом меня слушаются.

В предбаннике Кирилл меня, вялую и безвольную, раздел, и кинул все мокрые, испачканные в тине вещи в угол. В бане мои холодные ноги были опущены в таз с горячей водой, а с рук смыты остатки грязи и кровь. Меня совершенно не волновала собственная нагота — я хотела просто «смыть» с себя все произошедшее. И болото, и рассказ о гнусных студентках.

— Марина, — позвал мужчина, взяв в руки пушистую мочалку. — Ты не против?

— Уж я-то об изнасиловании заявлять не буду, — уверенно ответила я.

Это болото будто бы высосало из меня все силы. Болото физическое, реально существующее, и болото в жизни Кирилла… Последний ковш воды обрушился на меня, и тело окутало огромный махровый халат.

«Халат Бориса Таисовича», — вспомнила я. Катерина в нем дома ходит.

В доме, когда я уже полулежала в кровати, мне была подана металлическая фляжка. Я сдуру сделала большой глоток, и закашлялась, пытаясь помочь обожжённому горлу. Но, как только приступ удушья от порции спирта отпустил, я благодарно кивнула, чувствуя, как на меня наваливается сон.

— Я потеряла букет, — недовольно пожаловалась я.

— Какой букет? — спросил Кирилл, накрывая меня одеялом.

— Я бабе Марье букет собирала, — уже сонно прошептала я. — Такой, как ты мне дарил.

— Новый соберем. Спи, — как из тумана донеслись слова преподавателя.

ГЛАВА 16

Когда я проснулась, за окном было уже темно. На столе слабо мерцала свеча, а остальная часть комнаты тонула во мраке. Удивительно, но я хорошо себя чувствовала. Потянулась, но тут же вернулась в прежнее положение: нога, которая подвела меня в болоте неожиданной судорогой, снова заныла.

Где-то в глубине дома слышались голоса, но мне сначала хотелось увидеть себя в зеркало, прежде чем идти к ректору и Кириллу. Я встала, взяв свечу, и пошла вдоль стен. В деревне есть мода вывешивать зеркала на стены, как самые ценные картины. На одной стене висел ковер, на ДРУГОЙ-огромный календарь за 1881 год, на третьей… Я замерла, приближая свечу поближе. В серванте, старом, лакированном, помимо чьего-то семейного хрусталя, между стеклами были вставлены фотографии. Присмотревшись, я поняла, что женщина на снимках мне будто бы знакома. Она держала за руку девочку лет 14, а позади них стоял высокий стройный мужчина в фуражке.

На кухне обнаружилась целая делегация, назовем ее «Делегация неравнодушных к состоянию здоровья М.Суриковой Но самое главное, что я запомню на всю жизнь: как только я вошла, Кирилл встал, протягивая мне руку. Все сидячие места были заняты, и он посадил меня на свой табурет, встав за спиной. В голове сразу же мелькнула ставшая уже привычной мысль

«Теперь мне спокойно». Я много думала о себе, отношениях между родителями, о моем опыте общения с собственным отцом… И пришла к выводу, что после ухода папы я искала надежного мужчину, а попадались ровесники, которые сами хотели защиты и опоры. Однажды я встречалась с взрослым мужчиной, который казался тем самым крепким плечом. Я даже думала, что за такого смогу выйти замуж… Пока не оказалось, что он уже женат. А отношения с женатыми мужчинами были для меня табу (после того случая я просила показать паспорт, не боясь выглядеть сумасшедшей). Я по себе знала, что испытывает ребенок разведенных родителей.

Мне не хватало простой ласки и заботы от отца. А Кирилл даже одним своим присутствием рядом дарит мне ощущение безопасности и защищенности, не говоря уже о том, как он трепетно относится ко всем моим потребностям и желаниям.

— Как ты себя чувствуешь? — серьезно спросил Борис Таисович.

— Очень хорошо, — с улыбкой ответила я.

— Отлично. А теперь объясни мне: какого хрена ты поперлась в болото?!

Я же вам строго настрого запретил ходить на этот край острова. Здесь два болота, и ты попала в менее топкое. Из второго вообще не выбраться!

— Я не специально, — вяло сказала я. — Я цветы собирала, в роще возле церкви. Потом пошла поискать синие такие, в крапинку…

— Сурикова! Вы когда документы подписывали, нужно было читать внимательно! Там написано, что за несоблюдение правил техники безопасности следует исключение из Академии! — лютовал ректор.

— Ну, пап! — Катя ткнула отца в бок.