Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

– Он умер? – Настя с ужасом смотрела на посиневшие губы отца.

– Жив, жив! Сейчас очнется. – Медсестра сделала отцу укол. – Выходите обе. Снова его в реанимацию переведем, я же говорила, что рано забрали оттуда.

– Чего ты приперлась? – прошипела Лялька, когда они оказались за дверью.

– Он мой отец.

– Опомнилась! Когда он к тебе приходил, ты его выставила, так чего теперь надо? Денег, небось?

Из палаты выглянула медсестра:

– Кто из вас Настя? Он зовет. Ему получше. Только не волновать!

– Сядь, котенок. – Отец показал глазами на кровать. – Тебе, наверно, деньги нужны? Как прошел выпускной? Медаль получила?

– Все в порядке, получила. Деньги пока есть. Бабушка с дедушкой продуктов привезли.

– Что думаешь насчет поступления?

– Пойду работать и буду учиться заочно.

– А Петербург? Уже раздумала?

– Папа, какой Петербург? – Настя начала раздражаться. – Мне маму надо найти. И зарабатывать, она ведь работать уже не сможет.

– Да, натворил я дел, – тяжело вздохнул отец. – И в мыслях не было, что все так обернется. Поправлюсь, на коленях буду молить ее о прощении.

– Она не простит. И потом – а как же Соловьева?

– Котенок, если бы все вернуть, я бы Ляле помогал, но жил бы с вами. Я перед мамой бесконечно виноват. Просто так вдруг напоследок захотелось счастья. А оно само в руки шло. Не знал, чем обернется, не думал.

– Нет, папа, поздно. Ты же не видел ее последние дни. Она была как одержимая. Мысль, что ты был близок с ее ученицей, повредила ей рассудок. Теперь уже ничего не поправишь. Я пойду. Вот номер моего сотового, звони. Поправляйся.

Она хотела уйти, но отец задержал ее руку:

– Прости меня. Я очень люблю тебя, котенок.

– Я тоже люблю тебя, папа.

– Не держи зла на Лялю, если можешь.

– Постараюсь.

На выходе ее снова перехватила Лялька:

– Что он тебе говорил? Выкладывай!

– Не твое дело. – Настя изо всех сил старалась сдерживать клокотавшую внутри ненависть.

– Нет, мое! Он мой, поняла? Мой! Я без него не могу жить! Если он умрет, я тоже руки на себя наложу. Но сначала вас убью. Подумаешь, мамаша твоя умом тронулась! Как будто она одна такая. Скольких женщин бросают – и ничего. Он что, ее собственность?

– Да! Собственность! Они были одно целое и так остались бы до конца жизни, если бы ты не влезла.

– Да ты знаешь, как он был со мной счастлив! Он на меня молился! Обцеловывал всю с ног до головы! Страдал из-за своей несчастной совести, но любил меня! И сейчас любит! И сыночка нашего будет любить. Только бы поправился! А вы не лезьте, не лезьте, я вас умоляю! Дайте нам жить!

Больше Настя слушать ее не смогла. Оттолкнув Ляльку, она вынеслась из больницы, добежала до первой попавшейся скамейки и, упав на нее, разрыдалась. Она долго плакала, стараясь слезами смыть с души терзавшую боль, но та все никак не проходила. Наконец, устав, она горестно вздохнула, вытерла платком лицо и огляделась. Больничный парк был пуст, лишь вдали за деревьями виднелась подъехавшая санитарная машина, из нее вынесли носилки с больным. Настя собралась подняться, как вдруг ее внимание привлекло движение сосновой ветки. Она подняла голову. Голубовато-рыжий зверек с пушистым хвостом бесстрашно сидел на расстоянии протянутой руки и выжидающе смотрел на нее. Белка. Ждет подачки, подумала Настя, наверно больные их кормят. А мне и дать ей нечего. Пришла с пустыми руками в больницу, бестолковая. В следующий раз пожарю папе его любимых блинчиков с мясом.

В следующий раз! А будет ли он? Снова встречаться с Словьевой не хочется до ужаса. Если папа позвонит, решила она, тогда пойду. Может, Ляльки не будет, не все же время она там торчит. От этой мысли стало немного легче. Почувствовав голод, она купила в ларьке пирожок и поехала домой.

Глава 54. Родственники

Целую неделю Настя искала работу, но так и не нашла. То ей предлагали ехать на уборку овощей, то разносить почту. Один раз предложили поехать вожатой в лагерь, а когда она почти согласилась, нашлась девушка постарше. Нянечкой в больницу она сама не захотела: уколы делать она не умеет да и ухаживать за взрослыми больными, если честно, боится. А в детском отделении работы не было. В городском отделе образования ей пообещали должность вожатой в школе, но только с сентября, до которого было еще два месяца.

Однажды, возвращаясь после очередного неудачного похода в Центр трудоустройства, Настя увидела на скамейке у подъезда муромских родственников: тетю Нину и дядю Юру. У их ног стояли чемоданы и большая плетеная корзина.

– Племяшечка! – Радостно раскинув руки, дядя заключил ее в объятия. – А мы вот решили нагрянуть без предупреждения. Примешь незваных гостей?

– Конечно! – Настя искренне обрадовалась им. Все плохие мысли куда-то улетучились. – Что же вы не позвонили, я бы пораньше пришла.