Встретимся у Ральфа

Ральф не понимал, как это вышло. Только что они втроем трепались и хохотали — очень мило и успешно наводили мосты, подружились, можно сказать; потом он, Ральф, отчалил на боковую, а эти двое… эти двое — что? Какую хреновину старик Смитти наплел девушке, какого дьявола позвал на подмогу, чтобы с такой скоростью затянуть в койку? Может, она нимфоманка, меняющая квартиру за квартирой, чтобы оттрахать соседей? А что? Экономия налицо: по крайней мере, не надо тратиться на такси до дома. Господи.

Ральф все утро проторчал в постели с переполненным мочевым пузырем, дожидаясь, пока эта парочка уберется из дому. Не хватало еще наткнуться на кого-нибудь из них у дверей сортира. За Смитом входная дверь захлопнулась в восемь, Джемм ушла в девять, и уже через пару секунд Ральф стоял в туалете.

Нет, что-то в теории о нимфоманке не сходится. Джемм явно не такая. Хорошая девчонка. Настоящая. За ужином она его просто очаровала, он все радовался про себя, что им так повезло с соседкой. Нечасто встретишь такую подругу — умную, веселую и далеко не уродину, которая запросто пьет пиво из банки, обожает карри, а слушать умеет не хуже, чем языком чесать. К тому же она так искренне отозвалась о его картинах. А ее кулинарный талант и пристрастие к жгуче-острым блюдам и вовсе полный улет. И эта ее привычка жестикулировать на манер итальянцев и корчить забавные рожицы! Нет, Джемм не похожа ни на одну из его знакомых девушек. Она особенная.

Да уж. И что же думает себе это особенное создание, с ходу ныряя в койку с таким полудурком, как Смитти? Ральф терялся в догадках. Кроме того, его грызла ревность. Так, самую малость.

Он прошел на кухню, с жадностью выхлебал стакан воды из-под крана. За окном — осенняя мерзость: небо цвета промокашки, плотная морось накрывает мостовые Южного Лондона, превращая облетевшие за ночь листья в склизкую кашу. Сочетание отвратной погоды с тошнотворным похмельем превращало путешествие через весь Лондон к его обжитой сквозняками и крысами студии на Кэйбл-стрит в нечто неосуществимое.

Может, вся эта ее писанина в дневнике — чушь собачья, а на самом деле она сразу же положила глаз именно на Смита? Может, между ними что-то произошло еще в тот вечер, когда Смит показывал ей квартиру, а он сам трепался с Клаудией? Может, атмосфера в доме давно сгустилась от неприкрытой похоти и только полный кретин умудрился бы этого не заметить? Может (противно думать, но чего не бывает), и ужин-то был задуман исключительно ради Смита, а эти двое весь вечер ерзали на стульях от нетерпения, дожидаясь, когда же отвалит «третий лишний», обменивались взглядами всякий раз, когда он открывал рот, и про себя повторяли: «Отвали, Ральф. Ну же, Ральф. Отвали!» Ральф почувствовал себя законченным идиотом. Пять лет Смит заставлял его выслушивать нескончаемое нытье об этой жуткой бабе с верхнего этажа, этой бесстыжей, до безобразия невоспитанной, самодовольной шлюхе, которой до Смита абсолютно нет дела. И вот пожалуйста, стоило первой нормальной девушке переступить порог их квартиры и улыбнуться Смитти разок-другой, как он ныряет с ней в постель. Легко и просто.

На коврик упала утренняя почта, и Ральф прошлепал по коридору к двери. Чек от бюро путешествий на 340 фунтов. В самый раз, чтобы разделаться с долгами и начать копить их по новой. Ральф уж и не помнил, когда жил не в кредит. Положив чек на столик в коридоре — позже обналичит, — он заметил, что дверь в комнату Джемм снова приоткрыта. Воспоминание об интригующих отрывках, прочитанных накануне, вкупе с мучительным любопытством ослабили волю и благовоспитанность. Ральф толкнул дверь и прочесал комнату взглядом. Вдруг в дневнике найдется объяснение вчерашним событиям?

Комната все еще пребывала в прежнем встрепанном состоянии; в постели явно спали, — значит, Джемм удалось-таки перебраться из постели Смита в свою; сквозь плотные задернутые шторы с трудом пробивался слабый свет, придавая спальне розоватый оттенок. Ральф щелкнул выключателем, и небольшая стеклянная люстра-звезда вспыхнула. Дневник вместе со всеми предшественниками обнаружился под прикроватным столиком.

Ральф вздрогнул, поймав свое отражение в зеркале. Вот, значит, как выглядит проходимец, шарящий по чужим спальням. Сегодня — как, впрочем, и вчера — он облачился в старые серые бриджи и мешковатый серый джемпер. В v-образном вырезе кудрявятся темные волоски и поблескивает купленная в Бангкоке серебряная цепочка. Волосы, хоть и коротко подстриженные, кажутся всклокоченными. Над висками залысины, увеличивающиеся со скоростью, в точности равной скорости появления шерсти на плечах и груди. Голубые глаза какие-то тусклые — обычное явление после попойки. Однако в целом… в целом очень пристойный облик для парня тридцати одного года, пренебрегающего зарядкой и высаживающею пачку «Мальборо» в день.