Встретимся в другой жизни

Все так же не повышая голоса, он взял ее под руку и повел к дому…

* * *

Григорий сидел в кухне за столом и кромсал колбасу крупными кусками. Полчаса назад он вернулся из очередной поездки и обнаружил на столе записку следующего содержания: “Гринечка! Одолжила у тебя пятьсот долларов. Отдам позже. Мне очень нужно — Димка в беде. Лика”.

Читая и перечитывая ее вновь и вновь, он не переставал накручивать диск телефона, но Лика не отвечала.

— Чертов пацан! Что он опять натворил?! — ворчал он, все больше и больше переживая из-за ее позднего отсутствия. — Где ее носит?!

Кое-как перекусив и приняв ванну, Григорий поставил чайник на огонь и призадумался.

Что-то в последнее время шло не так. Что-то неумолимо надвигалось — это он чувствовал. Идиотские звонки последние два месяца поднимали его раза по три за ночь. И ладно бы звонили по делу, а то помолчат и кладут трубку.

— Еще Лика запропастилась куда-то!.. — чертыхнулся он и вновь пододвинул к себе телефон. — Ну, давай, девочка! Сними трубку!

Словно отвечая его мольбам, на том конце провода усталый голос Лики произнес:

— Алло…

— Лика, сестренка, что случилось?

— Привет для начала, — недовольно буркнула она. — Тебя где носило? Пропадет вечно не знаю на сколько…

— Ладно, не шуми, — хохотнул Гриня. — Лучше расскажи — что за неприятности?

— Уже все в порядке, — зевнула она в трубку. — В том смысле, что с Димкой все в порядке. Но есть еще кое-что…

— Что?.. — сразу насторожился он.

— Я виделась с Серым… Представляешь — он жив!

— Я знал об этом…

— А почему мне никогда не говорил? — Лика снова зевнула. — В общем, он с меня какие-то деньги тряс. Про какой-то общак лопотал…

— Что?! — Григорий почувствовал, как по спине холодной змейкой заструился пот. — Что ты ему сказала?

— А что я ему скажу? Я же ничего не знаю.

— А он?! Что он?! — повысил голос Гриня. — Да проснись же ты, наконец!

— Не кричи на меня!.. — обиделась Лика. — Мне и так сегодня досталось… Вспоминать тошно…

— Извини, сестренка! Что Серый?!

— Угрожал, что еще… — недовольно буркнула она. — И вообще — я ничего не понимаю! Димку похищают, мне угрожают, тебя какие-то девицы наглые спрашивают…

— Когда? — от изумления Григорий лишился дара речи — единственной “девицей” в его жизни была Алена, но она мать троих детей и уж никак не наглая, а о том, чтобы она пришла к нему, — не могло быть и речи. — Когда?! Какая девица?! Ты чего несешь?!

— Гриня, милый! — взмолилась наконец Лика. — Я еле стою на ногах. Давай до завтра… Я к тебе приеду часикам, скажем, к пяти. Идет?..

— Идет… Только я прошу тебя об одном, — он судорожно сглотнул, — осторожнее… Все это очень серьезно. Серьезнее, чем ты можешь себе представить… Все, спокойной ночи…

— Ага, у вас у всех все очень серьезно, — ухмыльнулась она своему отражению в зеркале. — Похищаете, уши присылаете, а потом оказывается, что это просто дети решили порезвиться… Кстати, об ушах…

Стукнув для приличия в дверь. Лика вошла в Димкину комнату и без сил рухнула в кресло.

— Ну и что скажешь?! — посмотрела она на съежившегося под одеялом подростка. — Жду объяснений…

— А что говорить… — кашлянул он, прочищая горло. — Прости меня!.. Пожалуйста…

— Простить?! — изумленно вытаращила Лика глаза. — Ты хотя бы отдаленно представляешь, что ты натворил?! А ухо?! Я же чуть не умерла со страху!.. Кстати, где вы его взяли?

— У Лехи отец в морге работает…

— Фу, какая гадость! — скривилась она в брезгливой гримасе. — Как же не противно?!

— Противно… Согласен… Но это не я придумал. — Димка приподнял от подушки всклокоченную голову. — Прости меня… Только…

— Что “только”?.. Отцу не рассказывать?.. — прищурилась она. — Трусишь?..

— Нет, — он отчаянно замотал головой. — Я не трушу!.. Ты не знаешь, что с ним было после мамы!.. Он неделю был под капельницей… Я боялся, что и его потеряю… Хотя потом все равно потерял…

— Что ты имеешь в виду? — изумилась Лика.

— Тебя… — Димкины губы задрожали. — Когда ты появилась, все изменилось. Он перестал быть прежним. Он стал совсем другим.

Димка горестно покачал головой и упал на подушку.

— Я перестал ему быть нужен.

— Не мели чепухи! И перестань себя жалеть! — взорвалась Лика. — Ты ведь любишь отца. Почему же тебе так противно видеть его счастливым?!

— Это не так!..

— А как?! Ты говоришь, что он перестал быть прежним. Каким?! Плачущим от горя?! Стал чаще улыбаться?! Разве это так уж плохо?!

— Нет… Просто я боялся, что ты… — Димка тяжело вздохнул. — Что тебя он будет любить больше, чем меня…

— Дурак! — грубо отрезала Лика, изо всех сил стараясь не разреветься. — Ты для него все! И запомни: любовь к женщине и любовь к своему ребенку — совершенно разные вещи… Их нельзя подвести под одну черту… А что касается меня, то я боялась взглядом тебя обидеть, не то что словом…

— Прости меня, — снова проблеял Димка, на этот раз отвернувшись к стене. — Ты не знаешь, что такое потерять мать!..

— Ты так думаешь?! — Она подлетела к его постели и рывком повернула Димку к себе. — Мой отец умер, когда я была еще ребенком. И после этого мое детство закончилось!..

— А мать? — прошептал он сквозь слезы. — Она что — тоже умерла?