— Ха-ха, Вик, капризуля какая!
Слива: «Спрашиваешь, Гоголь! Глаз с нее не свожу!.. Гоголь, тут такой же парк, как наш, представляешь! Мы скоро позеленеем, наверное, оттого что из него не вылезаем, ха! Только не вздумай распускать нюни, что ты не с нами! Все так, как должно быть. Ты понимаешь?»
— Теперь ты говоришь мне: «Не распускай нюни». Все правильно. Так и должно быть… Ну а где этот разнузданный переросток?! Что-то он на редкость молчалив… Демон!
Демон: «Привет-привет, Гоголь-дурилка!..»
— Рад встрече, брат! Рад снова тебя слышать.
Демон: «Я тоже. Брат!»
— Как ты там? Рассказывай.
Демон: «У нас так все здорово, Гоголь, что и рассказывать будто не о чем. Мы ведь не привыкли говорить о том, как все «лучше некуда», правда же? Главное — не забывай о нас. А мы-то с тобой всегда. Мы рядом!»
— Я это знаю… Ребят, я хочу о той своей мечте вам… я…
Ну, хватит.
Если вовремя не вмешаться в игру воображения, оно способно унести в неведомые дали, лишить рассудка. А рассудок — так уж по всему выходит — мне еще в надобности.
Вытираю левой ладонью намокшие глаза, отпускаю в свой адрес крепкое словечко и, развернувшись, бреду от окна к постели — спать. Впереди ночь с ее магическими снами. Пока я еще бодрствую, успеваю кое о чем поразмыслить.
В голову упрямо забредают мысли, такие что… Виктория и Слива были бы достойны жить дальше и быть вместе. Они были бы достойны иметь ребенка. Так же, как Демон и Марго были бы достойны растить своего малыша, сильного и красивого, сами становясь чуточку лучше, воспитывая его; с замиранием сердец наблюдая, как с их помощью он познает мир — бушующий, жестокий и все равно удивительный. Я?.. А я, быть может, заслуживал бы дописывать эти строки в окопе, посреди пекла войны, вымазанный грязью, истаявший и отрешенный. Взгляните-ка на это.
…Команда приготовиться к атаке уже была, и я как раз ставлю последнюю жирную точку. Число. Месяц. Год. Закорючка-подпись. Захлопываю толстую потрепанную тетрадь, вместе с огрызком карандаша аккуратно помещаю ее в свой солдатский ранец и держу перед собой словно родившегося только что младенца — теперь я тоже Воин! Товарищи по взводу дожевывают остатки затвердевшей тушенки с сухарями, курят, проверяют боеприпасы — а я, как всегда, витаю в облаках. «Вперед, е!.. В атаку!» — орет ротный, и все внутри обрывается от этого крика. Поднимаюсь на ноги, сплевываю. Оставляю ранец в окопе и ухожу в бой, из которого уже не вернусь…
Но нет. В действительности все по-другому. Однако «все так, как должно быть», — сказал мне только что Слива-из-моего-воображения, и я вынужден согласиться и успокоиться. Принять эти слова как присягу. Как веру. Как религию завтрашнего дня. Все так, как должно быть.
Алый закат
Раздавил табуны —
Наши души они уносили.
Дорога назад,
Отмена войны —
Злой огонь в глазах погасили.
Липовый рай,
Словно шаткий сарай,
Проходили мы мимо, не глядя.
Хоть полуживые
Тела молодые
Оставить их там умоляли.
Отпечатать свой след,
Пронести свой огонь
Мы сумели сквозь слезы и пепел.
Свести жизнь на нет
Пожелал горизонт —
Он напалмом зажег покой неба.
Мы видели смерть:
Она как игра,
И соперников ищет повсюду.
Уставший терпеть
Уходил навсегда,
Не спросив, как вернуться Оттуда.
Липовый рай
Далеко позади.
Может, стоило там остаться?..
Кто выбирал
Нам такие пути —
Будь спокоен. Тебе не воздастся.
Грустные стихи. Неумелые, аляповатые — но в чем-то, я подумал, про нас…
Кто может ведать, чем закончится моя новая эпопея с Ламантином? Даст Бог (мне в последнее время почему-то стало казаться, что этот добрый всезнающий старик все же есть где-то там наверху…), и когда-нибудь окажусь у следующей своей черты, где станет ясно: оглянись назад — пора вновь вспомнить, как все было.
А сейчас — спокойного сна… Завтрашний день, как и всегда, готовится удивить. Устроить очередную маленькую проверку на право обладания даром оставаться счастливым, что бы ни случалось, что бы судьба тебе ни готовила.
Главное —
Главное —
Аккорды К Песням
Зрачком солнце
В глазнице неба тупит взгляд.
Полоса горизонта
Превращается в закат.
Небо вспыхнет кровавым костром.
Все это я предчувствовал днем.
Спастись. Убежать.
Неприкаянный страх все бродит в душе.
Я боюсь устать ждать
Нового ветра на этой земле.
На этой земле я снова чужой.
Зачем же я так торопился домой?
У-у. У-у-у. Мертвые Иллюзии.
Брожу средь домов.