Встретимся в раю

В «Текстильщиках» вагон почти опустел — народ отвалил на последнюю серпуховскую электричку. Лимон внимательно огляделся, потому что именно в таких пустых вагонах ночью нужно было всегда держать ухо востро. На длинных перегонах, где поезда едва ползли, людей успевали и ограбить, и убить. Поэтому он чехол с дробовиком на колени положил и расстегнул на всякий случай. Однако подозрительных в вагоне вроде не оказалось. В одном углу дрых работяга в спецовке, явно со смены. В другом углу обжимались два волосатых мальчика. Напротив Лимона молчаливая компания пожилых бомжей пила пиво из горлышка.

И Лимон принялся культурно читать брошенный кем-то под сиденье измятый клок газеты. Интересно, оказывается, жилось в мире. Председатель Европарламента господин Войцех Мазовецкий дал интервью газете «Глоб» по итогам визита в Россию. Он оценивал как перспективное развитие деловых контактов Европейского сообщества и России, вернувшейся, слава Богу, в лоно мировой цивилизации. Натрепавшись о горизонтах сотрудничества на целую колонку, председатель Европарламента заканчивал свою мысль так: «Единственная угроза нашим интересам на Востоке — непредсказуемость политической ситуации в России. Здесь есть силы, мечтающие о реванше. Они не смирились с тем, что страна стоит в ряду мировых держав уже позади Китая, Индии, Бразилии и даже Мексики. Кто знает, не постигнет ли новые компании, акционерные общества и концессии, в которые Европа вкладывает немалый капитал, участь подобных предприятий, национализированных большевиками почти сто лет назад? Большевиков, правда, в России сейчас нет, но остались их дети и внуки, выучившие из всех арифметических действий только два — отнимать и делить…»

— Ну, ты даешь, председатель! — повертел головой Лимон. — Начал за здравие, а кончил…

«Правда ли, — спрашивал корреспондент, — что во время визита в Москву на вас было совершено покушение?»

«Я слышал об этом, — бестрепетно отвечал пан председатель. — Но не придал значения. В последние годы в России было два десятка покушений на руководителей государства. И все они закончились ничем, если не считать простреленной лодыжки президента Камышова. Как видите, в России разучились не только работать, но и стрелять».

— Не мне попался! — в сердцах сказал Лимон и швырнул газету на пол.

Бомжи не обратили внимания на его выходку, потому что поезд остановился и в вагон вломились патрульные службы гражданской безопасности. У эсгебистов тоже случались наряды на обслуживание метрополитена. Они шли по вагону с двух сторон. Волосатых не тронули. У Лимона молча потребовали документы и так же молча вернули спецпропуск саночистки. Бомжи допили пиво, покорно встали и пошли под конвоем к выходу. Ночлег им сегодня обеспечен, подумал Лимон. Правда, не очень комфортный. Сначала одежду прожарят, вшей поморят, подстригут и побреют. А утром дадут в зубы и выгонят с предписанием не попадаться в столице. Если комп городской службы СГБ зафиксирует по пальчикам три привода в ночлежку — готовь, бомж, сидорок для Таймыра. Либо для Ямала. Хрен редьки не слаще.

Вышел он в Выхино с небольшим запасом времени. Дождь не на шутку разгулялся — занудливый, холодный, секущий лицо под порывами ветра. На площади у желтой машины-морилки уже собралась братва. Гена, Жека Резаный, Хмызь, Иван Антонович. Прикладывались к бутылке с самогоном — грелись. Лимону тоже протянули чашу круговую, он не стал отказываться.

Немного потрепались о том о сем, тут и старшой прибежал, Агафонов, по кличке Нубля.

— Опять Цыган опаздывает? — оглядел свое воинство Агафонов.

— Вот он я, — сказал невидимый Цыган и с подвыванием зевнул. — Только бы лаяться…

Оказалось, Цыган сегодня раньше всех пришел, забрался в кузов от дождя и маленько всхрапнул — прямо на баллонах с отравой.

— Ты с кем? — спросил Агафонов у Лимона.

— Как всегда, — пожал тот плечами. — С Иваном Антоновичем, с кем же еще.

— А с Жекой не хочешь? Не хочешь… Ну, спелись, профессора!

— У вас есть претензии к нашей работе? — спросил противным голосом страстотерпца Иван Антонович.

Агафонов только отмахнулся. Леноват был Жека, и с ним в пару шли неохотно… Иван Антонович придвинулся к машине, принял от Агафонова емкость с пенобетоном, крякнул, на плечи взваливая. А Лимон свою ношу взял — ранцевый огнемет и канистру с ядом и опрыскивателем. Ружье на шею повесил вроде коромысла. А на голову резинку с респиратором натянул.

Последний поезд в депо прошел. Дрезину выкатили на рельсы. Мокрые, они блестели и отражали редкие огни над линией. Нагрузили отраву, сели, поехали. Самый молодой в команде, Жека Резаный — он только месяц ходил на крыс, — вдруг сказал Агафонову, скорчившемуся на переднем сиденье:

— Последний раз, старшой. Надоели мне крысы — сниться начали. Все равно мы их не кончим.

— Это почему же? — удивился Агафонов.

— А… В одном месте травим, они в другое бегут. Посмотри, старшой, сколько наверху, вдоль железной дороги, говна наросло. Горы целые! Крысы там небось города понастроили. А мы их из метро шугаем.