Встретимся в раю

«Плимут» вдруг ожил, развернулся, и теперь Шемякин видел только красные габаритные огни да неясные тени в салоне. По мокрому асфальту зашлепали шаги, и возле «мазды» остановился человек в блестящей кожаной куртке.

— Не бойтесь, господин Шемякин…

— Давно отбоялся. Ну, в чем дело?

— Вас ждут в одном месте. Есть разговор…

— Я сегодня уже наговорился. До рвоты. Впрочем, если кто-то хочет поговорить, пусть приезжает ко мне домой. Вы же знаете, где я живу. А ночью, на дороге, почему-то не тянет на беседу. Так и передайте.

— Ясно, — сказал человек в кожаной куртке. — Передам. А что передать вашей любовнице? Она, кстати, у нас…

Шемякин сшиб кожаного на капот «мазды» и прижал к горлу разрядник:

— Что с ней? Говори!

— Не дурите, господин Шемякин, — спокойно сказал кожаный, не пытаясь вырваться. — Она в порядке. Лучше отпустите меня, да поедем. Время-то идет.

Шемякин спихнул кожаного с капота, спрятал разрядник и обреченно полез за руль. Незнакомец по-свойски сел рядом и спросил, потирая горло:

— Сколько вольт?

— Пятьсот, — буркнул Шемякин. — Ну, куда ехать?

— А за нашей машиной и держите, не заблудитесь…

Шемякин покосился на неожиданного пассажира. Это был молодой парень с короткой стрижкой и простецким лицом, из тех квадратных ребят, которых набирают в охранники и вышибалы — без нервов, с тугими затылками и руками, растопыренными от гипертрофированных мышц. Обыкновенный горилла… Даже странно, что парень не пытался отбить нападение, — судя по всему, это было несложно.

Между тем «плимут», помигав задними фонарями, тронулся во тьму. Горилла рядом с Шемякиным повозился, удобнее устраиваясь.

— Ехать-то далеко? — спросил Шемякин. — А то петроля…

— Хватит, — зевнул горилла. — Я немножко покемарю с вашего разрешения. Вторые сутки не сплю. Маленькая просьба: не надо будить меня с помощью «свечки»…

«Плимут» мчался по дороге на Вышний Волочек. Проехали Дягилево, мертвую деревню, наполовину сожженную дикими туристами. У развалин бывшей Высоходни свернули на разбитый проселок. Пришлось бросить скорость и включить радар — «мазду» заносило на раскисшей глине. И «плимут» впереди еле двигался. Эх, Зотов, Зотов, думал с ожесточением Шемякин. Еще раз встречу — убью! Минули Аграфенино, где на взгорке у редколесья тускло светила окнами единственная жилая изба. По колючей проволоке, огородившей усадьбу, медленно бежал, хорошо видимый издали, зеленый контрольный разряд. Остальные дома деревни стояли словно брошенные муравьиные кучи. Шемякин хорошо знал эту дорогу и эту уцелевшую усадьбу, потому что несколько лет назад энергетики еще ездили здесь на озеро Перхово — на пикники.

Аграфенино осталось позади. Вскоре показалось давно брошенное Ватутино. Сквозь белесый мрак проступило неясное свечение — это блестело, отражая невидимый свет, озеро. У полуразрушенной избы на самом берегу «плимут» затормозил. Из него выбрался человек и скрылся в избе. Шемякин подогнал «мазду» поближе и толкнул своего провожатого:

— Приехали…

— Ага, — потянулся парень в куртке. — Выходим. И маленькая просьба — не надо глупить. Ладно?

Задолбил ты меня своими маленькими просьбами, подумал Шемякин. Какой деликатный пошел наемник!

В избе света оказалось достаточно: в углу висела сильная лампа с аккумулятором. Оконные проемы завешивала армейская накидка. Посреди замусоренной горницы с прогнившим полом, на чурбачке, усаживался и закуривал белобрысый эксперт-эколог. Завидев Шемякина, он приглашающе похлопал по чурбачку:

— Рядышком, рядышком, Альберт Николаевич… У нас разговор долгий.

— Не уверен, — сказал Шемякин, озираясь. — Где девушка?

Белобрысый задрал рукав десантной куртки, посмотрел на часы:

— Думаю, она уже проехала Тверь. Машина у господина Зотова хорошая и водитель классный. Очень жаль, что эта замечательная девушка так быстро исчезла. Мы надеялись с ней потолковать. Однако поздно разгадали маленькую хитрость с балконом. Впрочем, кроме девушки в поселке осталась ваша семья. Ну-с, как дети? Успевают в гимназии?

Шемякин беспомощно молчал. А потом сделал шаг к белобрысому. На этот раз кожаный оказался проворнее. Он тут же перехватил Шемякина и выдернул из кармана разрядник.

— Что там, Гвоздев? — недовольно спросил белобрысый.

— «Свечка» на пятьсот тыков, господин капитан!

— О, Господи… — вздохнул белобрысый. — Знаете, господин Шемякин, почему вы здесь, а не дома? Потому что вы — дилетант. А мы, извините, профессионалы. Я, например, работаю в отделе режима «Космоатома».

— И что же? — вздохнул Шемякин. — Зачем эта провокация?

— Зная вашу щепетильность в вопросах чести, морали… Мы организовали встречу здесь, подальше, так сказать, от соратников.

— Не вижу необходимости… Дело о статье в «Вестнике» закрыто, это сообщил академик Самоходов. Меня переводят на Чукотку. Как говорится, больше никому не должен.