Встретимся в Силуране!

– Послушай, – дружелюбно сказал тот, – я так понимаю, что на том пергаменте… ну, который мы проворонили… был какой-то важный секрет? А теперь надпись погибла, совсем ничего прочесть нельзя?

Ралидж настороженно кивнул.

– Дело прошлое, – веселым заговорщическим голосом продолжил воин, – но хоть намекни: что там было? Интересно же!

И тут в Ралидже, как то бывало частенько, проснулся веселый наглец Орешек, которому хуже ножа было оказаться побежденным. Орешек всю жизнь следовал правилу: раз уж проиграл, так хоть скажи противнику какую-нибудь гадость на прощание, чтоб не слишком радовался своей удаче.

Значительным голосом, с расстановкой Орешек произнес:

– Дело и впрямь прошлое… секрет пропал безвозвратно… пожалуй, скажу. На пергаменте, который у вас несколько дней провалялся… который вы прочесть не удосужились, пеньки вы еловые, в Бездне не догоревшие… там была тайна Души Пламени!

Несколько мгновений парень наслаждался видом исказившегося лица воина, а также прокатившимся над поляной дружным потрясенным вздохом. А потом, пригнувшись, нырнул в пролом стены.

Орешек не знал, что ему суждено не раз пожалеть об этой мальчишеской выходке…

Эрвар скучал у лесного ручья: маги наотрез отказались являться людям, пока дракон не уберется на почтительное расстояние от крепости. Хотя, казалось бы, что он может сделать призракам?

Увидев печальные лица вышедших к ручью людей, Эрвар не стал ни о чем расспрашивать. Он выполз из ручья, где лежал по брюхо в воде, и бодро предложил почтеннейшим дамам и господам занять места на спине.

Тут и обнаружилось исчезновение Айрунги. Никто и не заметил, когда тот успел улизнуть.

– А он не пропадет один? – встревожился Ильен. В душе мальчика все-таки осталась тень прежнего отношения к учителю. – Такая глухомань…

– За этого прохвоста можешь не волноваться, – хмыкнул Ралидж. – Он живуч, как сплетня!

40

Когда дракон начал снижаться над опустевшей деревней, первым навстречу ему выбежал Пилигрим. Похоже, он так и просидел весь день, глядя в небо.

– Ну как? – взволнованно воскликнул юноша. Эрвар принял вопрос на свой счет:

– Кошмарно. Позорище, а не полет. Гордое парение петуха над родным курятником. Да чтоб я еще хоть раз… – Он умолк, заметив, что Пилигрим смотрит мимо его головы – на бледную, измученную Фаури.

– Какой ужас! – тихо простонала девушка, соскальзывая с черного хребта в заботливо подставленные руки Пилигрима. – Хорошо, что тебя с нами не было! Я там такого о себе наслушалась – сейчас не смогла бы глядеть тебе в глаза. А эта клятва…

Но рассказать о своих приключениях Фаури не успела: навстречу дракону и его седокам выбежала вся пестрая компания.

Айфер и Аранша, не обращая ни на кого внимания, с хмурыми лицами подошли к Ралиджу.

– Беда, Хранитель, – тревожно сказала наемница. – По дороге проезжал на своей повозке бродячий торговец, только что из Джангаша. Худые вести. Ночью погиб король Нуртор. А под утро по приказу принца Нуренаджи король Джангилар и его свита были брошены в Замок Темного Ветра…

– Ну что, пестрая компания, – угрюмо сказал Сокол, покачивая в руке кубок с вином, – похоже, разбегаются наши дорожки?

Путники второй раз расположились на ночлег на том же злополучном постоялом дворе. Сначала Ингила и Фаури с опаской озирались вокруг: эти стены напоминали им об ужасах прошлой ночи. Но не идти же, в самом деле, в темноте до Джангаша, не ждать же под городской стеной, когда наступит рассвет и откроются ворота… Тем более что Аранша навела на постоялом дворе порядок, а мужчины сложили за околицей погребальный костер. Хорошо сделали. Оборотни или нет, а все ж без костра нельзя.

В погребе обнаружился кабаний окорок, в очаге запылал огонь, было вышиблено дно у бочонка с вином. Неплохо стало на завоеванном постоялом дворе, почти уютно… вот только разговоры там шли невеселые.

– Я – грайанец, – так же хмуро пояснил свою мысль Сокол. – Мой король в плену, моя страна на грани войны. Я не стану сидеть сложа руки… думаю, остальные грайанцы – тоже. Поэтому силуранцам сейчас лучше держаться от нас подальше.

– Попытаетесь спасти своего короля? – спросила Ингила с тихим восторгом.

– Или погибнем за него! – звонко ответил Ильен – и тут же подозрительно взглянул на циркачку: – Побежишь доносить?

– Твое счастье, свиненок, что далеко сидишь, – обиделась Ингила, – а то б за уши выдрала!

– А чего – «выдрала»? – огрызнулся мальчишка, который давно пришел в себя от пережитого днем. – Выдрала одна такая! Думаешь, не понимаю: наша страна – Грайан, твоя – Силуран…

– Вот именно… – Пилигрим ответил не мальчику, а собственным мыслям. – Моя страна – Силуран!

Юноша глядел в очаг. Его лицо, обычно добродушно-веселое, сейчас было серьезным и сосредоточенным, губы твердо сжались. Почувствовав на себе взгляды всех присутствующих, он не спеша поднял голову.

– Моя страна – Силуран, – повторил он. – Принц Нуренаджи кинул в тюрьму мирное посольство – а историки будут писать про подлость, совершенную Силураном!

– А это подлость… – тихо откликнулась Ингила.