Встретимся в Силуране!

– И хвала Безымянным! А палкой мне не грози. Мне хуже палки – глядеть, как ты заячью тушку зря извести намерена. Это что ж за блюдо получится: вода, заяц – и все!

– Соль еще… – растерялась под таким напором бабка, но тут же вспылила: – А ты кто таков, чтоб учить? Повар, что ли?

– Да, повар! – гордо воскликнул Айрунги. – И еще какой повар… чтоб тебя, дуру старую, Хозяйка Зла в твой же котел запихнула!

Старуха пропустила мимо ушей оскорбление – так заинтересовали ее слова пленника. Раб, мастерски владеющий каким-нибудь ремеслом, – товар ценный. Можно рискнуть и продать такого не на рудник за бесценок, а понимающим людям за приличные деньги.

Оставив котел, она подошла к сараю, присела у порога.

– Врешь небось. Если повар, почему на постоялом дворе у Кринаша бродячим лекарем назвался?

– А чтоб погоню со следа сбить!

И Айрунги унылым голосом сплел историю о том, как его нанял на год некий знатный и могущественный господин. Пораженный талантом Айрунги, господин решил оставить повара у себя навсегда. А что может сделать маленький человек? Ведь никому не докажешь, что ты не раб, за большие деньги купленный в дальней стороне! Остается одно – бежать… с помощью вот этого славного мальчика, который сжалился над бедолагой поваром. А по пятам за ними – ищейки господина, который не представляет своей дальнейшей жизни без телячьего жаркого с яблоками по-наррабански и без сладкой запеканки «Поцелуй горной феи»…

– Все равно врешь… – неуверенно протянула бабка. – раз такой мастер – скажи, с чего ты на меня взъелся? У меня ж только и есть, что соль да заяц! Тут уж как ни крутись, а ничего путного не сваришь.

– Оглянись, глупая женщина! Ты же в лесу!

– Ну и что? Было б лето – я б щавеля набрала, а так…

– Щавель – это хорошо, но и осенью можно набрать много съедобных растений… а уж корешки, корешки! Они как раз сейчас набирают настоящую силу. Можно так заправить похлебку… ах, какой аромат пойдет по лесу! Зайцы сбегутся к костру и в очередь встанут, чтобы ты их в котел засунула!..

Не ответив, старуха встала и исчезла за углом сарая. Ильен бросил тревожный взгляд на учителя. Тот сидел, небрежно прислонившись к стене и устремив безмятежный взор мимо костра, в лесную чащу. Если бы не связанные за спиной руки, он казался бы хозяином здешних мест.

На порог упала тень. Над пленниками встала старуха с арбалетом в одной руке и ножом в другой. Тяжелая короткая стрела обещающе глядела в лоб Айрунги.

– Вот что, повар, – неласково сказала бабка, – ты сейчас свое мастерство покажешь. Да смотри у меня! Дернешься разок – и тебя самого жарить придется. До золы. Что у Кринаша было – такого не вытворять!

– А что у Кринаша было? – изумился Айрунги, распахнув чистые честные глаза. – Я там перепугался до смерти! По сей день ничего не понимаю. А мальчишка мой с тех пор по ночам от страха кричит.

Ильен закивал, старательно изображая испуг. Не очень-то У него это получилось. Впрочем, бабка все равно не сводила глаз с Айрунги. Она осторожно положила арбалет на землю, ловко разрезала веревки на руках у пленника и снова подхватила оружие.

– Вставай! Пошли!

– А корзинка найдется? Для кореньев…

– Обойдешься подолом балахона.

– Ух, сколько всего наберем! – жизнерадостно воскликнул Айрунги, вставая. – В одной старинной пьесе сказано: «О добрый лес! Под пологом зеленым так щедро ты дары свои рассыпал… »

– Заткнись!!! – взвизгнула старуха. – Еще строчка – и стреляю! Чтоб я ни про какие пьесы больше не слышала!

Айрунги недоуменно покрутил головой, но замолчал и не спеша пошел впереди бабки, всем видом изображая смирение. Они исчезли из поля зрения мальчика.

Ильена уколол страх: не задумал ли учитель сбежать в одиночку, бросив его в этом сарае?

Какая подлая, трусливая, недостойная мысль! Но… почему она появилась?

Раньше Ильен ни на миг не усомнился бы в учителе – самом умном, самом смелом, самом благородном… самом… самом…

Что же изменилось? Сам Ильен? Или учитель? Или просто пришлось по-новому взглянуть на хорошо знакомого человека?

Учитель стал резким, раздражительным, подолгу о чем-то задумывается. Перестал рассказывать о чудесных тайнах мира. Все время гладит сквозь одежду проклятое ожерелье. Избегает смотреть Ильену в глаза.

Может, это из-за того, что у Ильена больше нет разгадки великой тайны. Кинжал с позолоченной рукоятью остался в развалинах Кровавой крепости, у семи призраков. Что, если раньше Айрунги обхаживал глупого мальчишку ради дедушкиного пергамента, а теперь относится к ученику как к обузе, которую не жаль и бросить по пути?..

Как ответ на тягостные раздумья, из лесу донеслись голоса учителя и мерзкой старухи. Ильен облегченно вздохнул, глядя, как Айрунги выходит на поляну, по-хозяйски усаживается у огня, вытряхивает из полы балахона какие-то корни и начинает скороговоркой нахваливать их бабке, которая угрюмо стоит позади с арбалетом.

– Да положи ты свою смертоубийственную дуру! Тут не для нее, а для твоего ножа работа будет. Это все нужно почистить и порезать.