Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Воспоминания Талвела были основаны на дневнике, который он долгое время вел. Однако его дневниковые записи оказались с пропусками, в силу чего отдельные важные этапы своей деятельности он излагал в форме мемуарных заметок, наброски которых были сделаны в 1961, 1963 и 1966 гг. Представленные им фрагментарные сведения вполне можно объяснить и тем, что Талвела не считал нужным полностью раскрывать суть своей секретной миссии. «Я все же был центральной фигурой с финской стороны в тех событиях и надеюсь, — заметил он, — что мои сведения опубликуют намного позже, когда они ни в какой форме не смогут повредить моей стране, иными словами, когда они не будут связывать сложившуюся историю с современностью».[63] Семья Талвела после его смерти отказалась обнародовать часть оставленных генералом воспоминаний.

Тем не менее, по его мемуарам и дневниковым записям, относящимся к периоду 1940–1941 гг., все же можно реконструировать картину целенаправленного действия финского руководства, которое вполне сознательно вело страну к новой войне против СССР и одновременно пыталось развивать тесные военные контакты с Германией. Как он откровенно писал в 1940 г., после окончания «зимней войны», «хотя мы обрели мир, чувства все же были не мирными».[64] И эти слова целиком подтверждаются приведенными Талвела материалами. Автор считает, что выходом из сложившейся ситуации была реализация «мысли о помощи Германии».[65]

Талвела касается тем не менее своих секретных посещений Германии во второй половине 1940 г. Из приводимых сведений об осуществлении финско-германского военного сотрудничества становится довольно ясной роль прежде всего Маннергейма, поскольку именно он давал такие поручения Талвела. Кроме того, проясняется, что из Хельсинки зачастую исходила инициатива налаживания в определенных направлениях военного сотрудничества с рейхом в преддверии войны с СССР.

Особое внимание уделял Талвела своей беседе в декабре 1940 г. с Г. Герингом. В ходе этой встречи финский генерал прямо изложил ему идею использования немецкими войсками финской территории. Конкретно речь шла о районе Петсамо (Печенги). Талвела тогда предложил, что если «вооруженные силы Германии взяли бы на себя оборону линии Петсамо, то тогда важная связующая коммуникация была бы обеспечена».[66] Иными словами, к концу 1940 г. Талвела уже начал обсуждать с германским руководством вопросы непосредственного военного планирования.

Удивительно, но описания наиболее важных встреч того времени, состоявшихся у финского генерала, в его мемуарах отсутствуют. В частности, Талвела так и не раскрыл сути переговоров, которые состоялись у него с Гальдером 16 декабря 1940 г. Из приводимого в мемуарах упоминания об этом можно предположить, что это были не переговоры, а скорее задушевная беседа в момент знакомства двух генералов.[67] Однако именно в то время Гальдер был чрезвычайно занят завершением работы, связанной с планом «Барбаросса». Финляндия же в этом плане, принятом 18 декабря Гитлером, должна была занять соответствующее место, как соучастник готовившегося нападения на СССР.

О том, что те переговоры были весьма важными, свидетельствуют также лаконичные фразы дневниковых записей Гальдера. Он отметил, что Талвела «просил дать сведения о сроках приведения финской армии в состояние скрытой боевой готовности для наступления в юго-восточном направлении».[68] Таким образом, Талвела явно пытался скрыть, что уже в то время полным ходом шли германо-финские переговоры о совместном нападении на Советский Союз и он лично в них участвовал.

Несмотря на подобную тенденцию умалчивания, воспоминания все же дают возможность выяснить намечавшиеся планы финского и германского командования того времени. Талвела, в частности, указывает, что накануне войны Маннергейм был решительно настроен наступать уже прямо на Ленинград.[69]

Сколь серьезно такое утверждение не трудно понять. Заметим, что после войны Талвела лично просил начальника военно-исторического исследовательского центра генштаба финской армии полковника К. И. Микола дополнительно проанализировать упомянутый факт с целью его детализации. Но ответа в данном случае не последовало. Не затрагивался указанный вопрос как в исторических трудах об участии Финляндии в войне, так и в рецензии на мемуары П. Талвела.[70]

Все же воспоминания Талвела явились последней наиболее существенной публикацией мемуаров участников событий, связанных с процессом включения Финляндии в план «Барбаросса». Те или иные воспоминания как финских, так и немецких авторов, которые появились к 1980-м годам,[71] уже не вносили ничего принципиально нового.