Вступление в должность

— Ну что… беги домой? — сказал после продолжительного молчания Павел. — Света уже дома… Отдохни, выспись. У тебя усталый вид.

— Да… сейчас, — вздохнула Ира, — Знаешь, я завтра, наверно, не приду. Стирка накопилась…

— Конечно, — немедленно согласился Павел. — К чему эта обуза — каждый день сюда тащиться?

— Не в этом дело… Просто надо кое-что сделать дома.

— Конечно, я ведь понимаю, — снова охотно согласился с нею Павел.

Любила ли Ира Павла, любил ли ее Павел? Ира давно уже не думала об этом. Об этом она думала до замужества, когда была по уши влюблена в него. Когда-то Люська Бакланова (бывшая Люська Пастухова), узнав, что Ира выходит за Павла, сказала ей: «Помяни мое слово, он тебя бросит. Павел красивый, а ты серенькая. Или будет бегать налево». Павел не бегал ни налево, ни направо. Он оказался домоседом. И вообще оказался со всех сторон положительным: привязанность к дому, привязанность к работе, привязанность к дочери. Постоянная привычка проводить лето в деревне, где рядом лес и рыбная река… Любит ли она и теперь его, любит ли он и теперь ее — над этим Ира давно не задумывалась. А если бы задумалась, то, наверно, решила бы просто: да, тогда была любовь, а теперь… теперь жизнь. Но если даже и тогда любовь, и теперь — любовь, то это совершенно разная любовь. «Тогда» и «теперь» — это совершенно разные чувства, мысли, эмоций, поступки и оценка их.

Хотя кто не хочет жить в полном достатке? Кто не хочет, чтобы муж имел хороший оклад? «Сто тридцать в месяц — не заработок для мужчины» — это Примадонна о Павле. «Ну, у Яшки Бакланова теперь солидный окладец» — это сам Яшка о себе… Почему же ее муж, бывший эрудит, повышенный стипендиат, получает почти втрое меньше Яшки Бакланова, бывшего тупицы?

«Почему, почему же? Потому что такие Яшки с помощью ножниц и клея делают диссертации?. — мысленно твердила себе Ира, возвращаясь из больницы. — Потому что в школе три преподавателя истории и у Павлика минимум часов?..»

Она злилась на себя за то, что не сдержалась, расплакалась, расстроила Павла, которому и без ее слез тошно находиться в больнице и которого ей бесконечно жаль. А все проклятые деньги — деньги, которых не хватает.

Но Ира была везучая. Во всяком случае, сегодня ей везло. На лавочке возле подъезда сидел сосед с первого этажа: здоровый загорелый дядя. Кто он и как его зовут, Ира не знала. Как-то слышала краем уха, что он шофер, а кроме того — спекулирует коврами. Однажды она сама видела, как он вносил в подъезд большой ковер, туго скатанный и перевязанный веревкой.

Сосед сидел на лавочке и покуривал. Смуглые руки его, от пальцев до коротких рукавов шелковой тенниски, украшали зеленые татуировки: пронзенное стрелой сердце, орел с распростертыми крыльями, курносый женский профиль, какие-то неразборчивые надписи. Сам он тоже был курносый, мордатый, с выпученными глазами.

— Здравствуйте, соседка, — сказал он Ире и щелчком стряхнул пепел с папиросы. — Что это вашего мужа давно не видать?

— Здравствуйте. Муж болен, он в больнице, — ответила Ира, тронутая вниманием соседа, с которым никогда прежде не разговаривала.

— А-а… То-то, я смотрю, у вас такой вид придавленный.

И вдруг Иру снова осенило (как с Динкиной коробкой).

— Вы знаете, все одно к одному, — убитым голосом сказала Ира. — Поехала к нему в больницу и там вспомнила, что забыла на работе кошелек с деньгами. Вернулась, а дверь уже опечатана. Завтра воскресенье, надо бы что-то купить… Не представляю, как я обойдусь.

— А сколько вам надо? — сосед не спеша опускал в карман руку с, зеленым орлом на запястье.

— Нет, нет, что вы… Нет, зачем же? — нерешительно запротестовала Ира.

— Двадцать, тридцать? — сосед уже раскрыл плоский кожаный кошелек.

— Нет, нет… Я вполне обойдусь десятью рублями, — поспешно сказала Ира.

— Держите двадцать, мало ли что. — Он протянул ей две красные бумажки.

— Спасибо, — облегченно выдохнула Ира, беря деньги. — Вы меня просто спасли. Я вам в понедельник обязательно верну.

— Да хоть через год. У меня не горит, — ответил сосед, пряча в карман бумажник.

Ира почти бегом взбежала с тяжелой авоськой и сумкой на третий этаж. Позвонила. Света отворила дверь.

— Доченька, голодная? — весело спросила Ира. — Сейчас королевский ужин закатим! Есть колбаса, сырки, яички, помидоры — все есть!

6