Вторая

— Как раньше уже не будет. Миша, мои чувства к тебе прошли. Да, они были невероятно яркими. Когда-то, — из глубин памяти совершенно не вовремя возник разговор со Стасом. «Я больше тебя не люблю. Я не хочу быть с тобой». Это больно. Невероятно больно. Но только сейчас я осознала, что Стас много лет назад поступил правильно.

Пусть он выбрал не самый подходящий момент, пусть он подобрал не самые лучшие слова, но такое признание намного честнее, чем будущее рядом с человеком, от которого больше не горят глаза. Прикосновения которого оставляют полностью равнодушным, если не хуже. Это недостойно по отношению к обоим. В таком случае неизбежны измены, пренебрежение партнёром, обман, недоговоры. Искреннее признание — это лучше, чем старательно делать вид, что всё в порядке, и жить с нелюбимым человеком. Только сейчас я отпустила многолетнюю обиду на бывшего мужа, который всё же благоразумно утаил от меня некоторые неприятные подробности нашей с ним супружеской жизни, о которых я узнала уже после развода. — Прости, Миша. Я знаю, что слышать такое очень неприятно. Но это так. Наши отношения последнее время меня очень тяготили. И решиться на тот разговор было не так уж легко. Ничего уже не вернуть.

— А я не намерен вот так всё заканчивать.

— И что ты намерен делать? Привязать к себе верёвкой? Зачем? Разве это что-то изменит?

— Саша, ты пойми, я ведь много чего могу тебе дать, если ты перестанешь отказываться и идти по жизни по принципу «я сама». Намного больше того, что получится у другого мужчины. Но во всяком случае… — Миша нежно обнял меня, мягко заставив уткнуться в его шею, но прошла ещё секунда, и я вовсе перестала его слышать. Потому что аромат мужских духов вкупе с терпким запахом его кожи сотворили с моим желудком нечто невероятное. Отвратительная волна внутреннего спазма окатила все мои внутренности. Меня сейчас вывернет наизнанку.

В ужасе отталкиваю потрясённого мужчину и на всех парах устремляюсь в туалет, даже не успев закрыть дверь на замок. Так противно и обидно оттого, что всё происходит в такой неподходящий момент, мне не было очень давно. Надеяться, что Миша ни о чём не догадается… Ну в общем, этот вариант рассматривать бесполезно. Придётся признаваться. Во всём.

Чувствуя невероятную слабость, я поставила тщательно выполосканную зубную щетку на место. Слегка обтёрлась полотенцем, предпочитаю, когда кожа лица обсыхает сама. Бросила взгляд в зеркало и с ужасом осознала, что Миша стоит в дверях, опершись о косяк и сложив руки на груди. Чёрт. Сколько он успел увидеть? Хотя какая уже разница? Даже если он не видел, то услышал уж точно.

— Ничего больше не хочешь мне рассказать?

Я снова в ловушке. И, кажется, теперь сценарий нашего разговора продолжает мужчина.

— Какой срок?

Отнекиваться и врать? Нет уж. Бежать от правды бессмысленно.

— Очень маленький.

А это что? В глазах мужчины пляшут озорные лучики. Не может быть…

Ему вообще не понадобилось время на осознание сказанного. В привычно-настороженных голубых глазах расцвёл светлый яркий огонёк, а образовавшиеся от искренней улыбки морщинки вообще потрясли меня до глубины души.

— Милая, это же замечательно. Просто прекрасно, несмотря на то, что ты всегда отказывалась от подобной возможности. Я очень рад, правда.

Господи…

Глава 41

— Саша, неужели ты думала, что теперь я буду против? Боялась?

Столько раз мы ранее обсуждали этот вопрос. И мой ответ оставался неизменным. Всегда. Как с Аристархом таблетки дали сбой, если раньше работали безотказно, для меня остаётся загадкой до сих пор.

— Милая, я теперь могу понять твоё переменчивое настроение и необоснованные решения. Когда ты узнала? Почему сразу не сказала? А тебе летать вообще можно? — вопросы сыплются на меня как из рога изобилия. А на душе становится так гадко… Миша даже не допускает мысли, что я могла быть с другим.

Его радостный тон просто раскатывает меня в лепёшку. Вновь и вновь проезжаясь по мне тяжёлым катком.

Миша уверенно приблизился, аккуратно, словно в его руках хрупкий хрусталь, положил ладони на мою талию, продолжая шёпотом:

— Как ты могла думать, что я не обрадуюсь такой чудесной новости?

От потрясения язык прирос к нёбу. Сама не знаю, откуда мне удалось вычерпать последние силы, но уверенным шёпотом произнесла, медленно качая головой:

— Миша... — как же сложно смотреть в его счастливые голубые глаза, которые на этот раз не сдерживают мерцания искренних, по-настоящему светлых чувств. — Это не твой ребёнок.

Лицо его исказилось. Он мгновенно убрал от меня руки и отошёл на шаг назад.

Злость. Возмущение. Разочарование. Не знаю, что там внутри у него ещё делается. Мише понадобилось больше минуты, чтобы суметь хоть как-то отреагировать и вымолвить возмущённое:

— Зачем? — на это ответить мне нечего, поэтому я просто смотрю в его искривленное злостью и болью лицо. — ЗАЧЕМ?

Он не сдержался на последнем слове, сжав дрожащий кулак.

— Саша! — голос его начал неконтролируемо срываться. — ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?

Мне кажется, даже воздух вокруг него и то пропитался напряжением. Мужчину всего трясёт от нескрываемой ярости.