Вторая

— Мне от тебя не нужно ничего материального, если ты об этом. Абсолютно. Но ребёнок твой. У меня нет вообще никаких сомнений. И у меня на руках есть документы, подтверждающие срок, а я знаю, как правильно расшифровать сведения, там написанные. Если в твоих глазах я выгляжу абсолютной лицемеркой и лгуньей и ты считаешь, что через мою постель мужчины проходят толпами, могу тебя разочаровать. Это не так. И я точно знаю, кто отец. Ты. Как бы это неправдоподобно для тебя ни звучало.

— И ты уверена до такой степени, что не будешь против процедуры установления отцовства?

А когда всё подтвердится? Что он будет делать с этой информацией дальше? И вообще, всё это… Это ведь ужасно! Мужчина, у которого будет кровный ребёнок, считает себя неполноценным. Сердце резко укололо болью. Каково же это? Много лет жить с полной уверенностью, что он, как я услышала, не мужик. Но я знаю, что он настоящий мужчина, искренний, честный. Он может сочувствовать, он умеет добиваться своего, достигать поставленных целей и задач, он не боится трудностей. И даже в неординарной ситуации, которая застала его врасплох, он не устроил скандал, будучи уверенным в моей лжи, не стал ругаться, обзывать меня последними словами и поливать грязью, как это сделал, например, Миша. А чётко, корректно и конкретно пояснил свою точку зрения, абсолютно обоснованно. Меня удивляет то, что он стремится к обсуждению. Потому что, зная себя, вряд ли бы я стала разбираться на его месте. Мне было бы проще уйти молча, тая в душе обиду, непонимание и отвращение... как, собственно, у меня получилось при разводе. И вот теперь я точно могу сказать, что уважение к этому человеку в моих глазах непоколебимо.

— Ну так что, согласна?

— Только не в той клинике, которая раздаёт липовые справки. И только если взамен ты согласен отдать все документы по выдуманному бесплодию. Чтобы я выбросила их в мусорку, заранее порвав на мелкие кусочки.

Мы упрямо уставились друг на друга, ожидая взаимной реакции собеседника.

Не могу быть уверенной точно, но в глазах его, как мне показалось, яркой звездой промелькнула надежда и была тут же задавлена внутренними сомнениями.

— Скажи, когда тебе стало известно?

— После экзамена. А некоторое время назад я сказала Мише, что ухожу, — заметив сомнение в мужском взгляде, поспешила пояснить. – Нет-нет, это я намеревалась сделать вне зависимости от наших с тобою встреч. Но случилось это в тот вечер, когда ты остался со мной. Сейчас сообщать ему личные новости я, разумеется, не собиралась, но он приехал поговорить и… догадался.

— Саша, если ты вдруг передумаешь, то должна понимать, просто так я этого не оставлю. И я очень надеюсь, теперь ты не рассчитываешь, что я буду сквозь пальцы наблюдать за тем, как Терентьев свободно и вальяжно выходит из твоей квартиры? Я против любых ваших дальнейших встреч.

Он отвёл взгляд в сторону, набрав полную грудь воздуха. Ну понятно же. Пытается подобрать правильные слова. Я абсолютно точно знаю, что он хочет сказать.

— Аристарх, давай пока не будем обсуждать мою связь с Мишей. От неё остался лишь неуловимый след, который и так скоро растворится.

— А давай будем. Это принципиальная позиция. И я скажу тебе, как я вижу дальнейшую ситуацию. Меня не устраивает, что он считает тебя своей собственностью. Меня не устраивает, что он может в любой момент тебе позвонить или приехать. Когда ты говоришь, что тебе ничего от меня не нужно, меня это тоже не устраивает. Потому что мне от тебя нужно. И немало. Если ты считаешь, что я и дальше буду наблюдать за всем издалека... — он нежно убрал выбившуюся прядь волос мне за ухо. — Саша, неужели ты и правда не понимаешь, что этого не будет? — мужчина доверчиво и с надеждой заглянул мне в глаза. — Я хочу, чтобы ты чётко озвучила свою позицию. И ему. И мне.

Конечно, Аристарх считает недопустимым, что я, несмотря на свою беременность от него — а на самом деле верит он в это не до конца, — ещё до сих пор не решила с Мишей все вопросы. И это достаточно резонно с его стороны. Но как я могу доступно и логично всё объяснить, не усложнив при этом ситуацию и не добавив очередную нотку сомнения? Никак. И перед Мишей я оправдываться не обязана. С моим решением он должен считаться, даже если ему оно кажется блажью и совсем не нравится.

А вот с Аристархом приходится умалчивать об определённых вещах. Я ведь не могу открыто заявить, что бывший любовник не стремится так быстро отпустить меня и изо всех сил пытается изменить ситуацию, хоть я действительно не понимаю, почему. И мне приходится просто сглаживать углы и выжидать время, когда ему самому надоест биться головой о стену. Возможно, это случится завтра, а возможно, только через некоторое время.