Вторая Арена

Не могу представить, насколько все было бы хуже без костра. Я знаю, что огонь сейчас не самая безопасная вещь – он может привлечь к нам ненужное внимание. Но нам уже все безразлично. Если завтра все будет так же, не думаю, что мы переживем его. Мы замерзнем к концу дня – если не умрем от голода раньше.

Я смотрю на Логана – похоже, его лихорадит. Он спит, морщась от боли. Его нога кажется промерзшей насквозь. Не знаю, как мы завтра понесем его.

Я лежу, одной рукой обнимая Бри за плечи и растирая их, ее голова лежит на моем плече. Я нахожу некое утешение в том, что если мы умрем, то на своих условиях – не рабами, не заключенными. А вместе. И на свободе.

Что ж, нам удалось далеко убежать. Я думаю о том, сколько мы прошли, сколько всего достигли – убежали от охотников, забрались так далеко. Это что-то значит.

И, самое главное, мы выжили. Этот урок снова и снова преподает мне жизнь: каждый прожитый день – это победа. Это как раз то, ради чего стоит жить. И сотни прожитых мною дней – это сотни маленьких побед.

– Расскажи мне сказку, – просит Бри.

Я снова стараюсь вспомнить слова «Щедрого дерева», и на этот раз, к моему немалому, удивлению, у меня получается:

«Жила в лесу дикая яблоня. И любила яблоня маленького мальчика. И мальчик каждый день прибегал к яблоне, собирал падавшие с нее листья, плел из них венок, надевал его, как корону, и играл в лесного короля,» – говорю я.

Я чувствую, как Бри расслабляется на моих руках и продолжаю читать книжку по памяти. Удивительно, но строчка за строчкой я вспоминаю ее целиком. Я дохожу к концу: «Что ж, старый пень для этого как раз и годится. Иди сюда, мальчик, садись и отдыхай. Так мальчик и сделал. И яблоня была счастива.»

Я вижу, что Бри крепко спит у меня на руках. Это хорошо, что ей удалось уснуть в такую погоду. Надеюсь, что ей снятся другие миры, другие места, другие времена.

Я смотрю на Логана и вижу, что он тоже спит тяжелым, неглубоким сном. Перевожу взгляд на Бена. Он бодрствует, его глаза широко раскрыты, он смотрит на пламя. Интересно, о чем он думает? О своем брате? О том, что можно было сделать иначе?

Я невольно вспоминаю наше прощание на Пенсильванском вокзале. Когда он наклонился и поцеловал меня. Зачем он это сделал? Что он хотел донести? Я уже совсем не уверена, что понимаю его чувства.

– Бен? – тихонько зову я, мои зубы стучат от холода.

Он поворачивается и смотрит на меня. Его глаза кажутся старыми, будто он прошел через войну.

Часть меня думает, что нам не удастся пережить эту ночь. Если так, то я хочу знать, что он на самом деле чувствует ко мне.

Теперь, когда он смотрит на меня, я не уверена, что осмелюсь спросить. Я волнуюсь. Но я заставляю себя. В конце концов, мне нечего терять.

– Почему ты поцеловал меня тогда в городе? – спрашиваю я.

Я смотрю на него, изучая его глаза, в ожидании реакции. Не знаю, почему, но мне вдруг становится это очень важно.

Он открывает и снова закрывает рот несколько раз. Он выглядит взволнованным и как будто не знает, что сказать.

– Я… Я… Эм…, – он опускает и снова поднимает глаза. – Прости, – говорит он. – Я был не совсем в себе.

Его слова причиняют мне боль.

– Ты хочешь сказать, ты не хотел этого? – спрашиваю я.

Мое сердце падает. Он смотрит вниз, затем снова на меня.

– Я не это хотел сказать, – говорит он. – Я хотел. На самом деле хотел.

– Почему тогда ты извиняешься? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня в смущении.

– Разве ты не злишься, что я поцеловал тебя? – спрашивает он.

Я задумалась. Я была удивлена тогда. Но не зла. И сейчас, когда я об этом думаю, у меня по-прежнему нет на него злости.

Честно говоря, я бы хотела, чтобы он снова это сделал.

Но я нервничаю и не могу произнести ни слова. Поэтому я просто качаю головой.

Он медленно встает, снег хрустит под его ногами, он подходит ко мне.

Он садится рядом со мной, откинувшись на то же дерево, что и я, и заглядывает мне в глаза. Он вытягивает руку и кладет ее мне на щеку.

Мое сердце бешено стучит.

Бен медленно наклоняется и целует меня.

Сначала я медлю.

Но затем я отвечаю на поцелуй, целую его в ответ. Сердце громко бьется у меня в груди и впервые за всю жизнь я забываю, где нахожусь, забываю о холоде, голоде, о миллионе бед во всей Вселенной.

Я думаю только о Бене. И о том, как простой волшебный поцелуй может унести меня в неведомые дали.

Тринадцать

Я просыпаюсь на рассвете, медленно открываю глаза. На улице стоит невообразимый холод. Кажется, будто меня засунули в холодильник и продержали там неделю.

Костер давно потух, а угли обледенели. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что все вокруг тоже покрыто льдом. Деревья, земля, даже самые маленькие веточки совсем белые. Не могу поверить – по всей видимости, ночью прошел ледяной шторм.

Все сияет в лучах раннего солнца и мир кажется удивительно красивым. Я как будто проснулась во дворце Снежной Королевы.