Вторая Белая Ель (СИ)

Сидючи в жыме на собственной Ёлке среди этой туманно-звёздной каши, Скупыш неожиданно для себя начал включать передачи с Родины, конечно в виде записей. Хотя он это делал только на время поглощения корма типа борщей, сам факт заставлял задуматься, ведь раньше он этого не делал вообще. Белоелье, мягкий зелёный ковёр хвойной тайги, полный всевозможными зверьками и птицами, вызывал у грызя сплошь положительные ощущения, так что аж слёзы скатывались из яблок. Скупыш совершенно точно мог цокнуть, что все пуховичные звери, сколько их есть во Вселенной, совершенно родные для него, буквально как собственная мама или согрызяйки. В пух, в пух, подумал грызь, и оказывался вполне прав. Он потирал лапы, думая о том, чтобы потрепать за уши всех знакомых грызей, а других животных просто потискать, раз уж.

Вспоминая о пуховичных зверях, Скуп не забывал и про Олыша, который мотылялся тут же, прибочно со всеми грызями, и по нему никак нельзя было цокнуть, что его согрызяйка Ольша осталась навсегда в пространстве возле Дубиона. Если уж пушей слегка передёргивало от факта, то можно себе представить, как это угнетало Олыша. Да что там цокать, Скупыш боялся одной мысли о том, что что-нибудь случится с Астрисой - правда, теперь они летали на две пуши, так что случаи на девяносто девять пухов накроют обоих сразу. Вообще случай потери пуши в результате стечения обстоятельств был весьма редок в нынешнюю эпоху, потому как резервное копирование сознания получало довольно широкое распространение даже в профилактических целях; на боевых Ёлках копирование осуществляли постоянно, чтобы рисковать москитным флотом, при этом не рискуя пушами. Ясен пух, что на ресурсном комбайне "Зимний Вой" такого оборудования не имелосиха, а копироваться заранее и поголовно грызи как-то не удосужились.

Скупыш стал разбрыливать мыслями, что было бы в том случае, если бы Шушен и Ольша были бы закопированы. Оригинал организма, ясен пух, был бы уничтожен вместе с аппаратом. Получив данные об этом факте, служба восстановления запустила бы по-атомный синтез организма с последующим переносом сознания в оный. Ольша снова существовала бы, но с памятью на момент снятия копии, само собой. Пожалуй это было бы оправдано, причём отнюдь не для того, чтобы тешить других грызей. Подобный подход был на сто пухов противо-энтропийным, хотя тут вылезали неизбежные вопросы: если можно и должно предотвращать внеплановую смерть, то почему не сделать этого вообще? Насколько знал Скупыш, пока ещё это был вопрос технологии - манипулирование сознанием не достигло таких высот, чтобы переписывать его, как содержимое дисков. Сознание можно было поместить только в конкретный организм, с которым оно и было неразрывно связано в процессе развития, тоесть, переместить старика в молодое тело пока было недоступно технически. По крайней мере, такие штуки не имелись в свободном доступе, а там уж кто знает.

Доступно было после смерти восстановить зверя с момента сохранёнки, однако учитывая возможность размножения зверей способом, проверенным миллионами лет, это уже не было противо-энтропийным действием. Вообще же манипулированием сознанием следовало пользоваться предельно осторожно по той главной причине, что результат практически не подлежал проверке. Восстановленный организм мог проявлять все те же реакции, что и оригинал, но проверить точность копирования представлялосиха невозможным - по крайней мере, пока что. Вслуху всех этих соображений грызи придерживались политики наименьшего применения самокопирований, идя на сознательные жертвы и при этом делая всё, чтобы их минимизировать. Всё-таки, как это ни претило мыслям грызя, жизнь Ольши была весьма незаметной величиной для Вселенной.

И потом, оставляя процесс смены личностей в сообществе грызей на традиционных основах, грызи могли быть уверены, что они сами не изменятся каким-либо непредсказуемым образом. Как уже было известно из научных данных о галактике, состояние устойчивого развития, основанное на гармонии со Вселенной, каковое словили грызи на своём эволюционном пути, являлосиха немалой редкостью среди разумных существ, и стоило немного вывести систему за границы этого пути - могло начаться пухти что. Те кто занимался изучением этого пухти что на примерах других рас, могли нарассказывать очень много вариантов...

Как бы там ни было, Скупыш никогда не забывал своих товарищей - Шушена и Ольшу, отдавших жизни за победу над кригсами, и преисполнялся решимости трясти за себя и за ту белку, как цокалось. Олыш же, хоть и не катался по смехам так как раньше, всё-таки катался по ним, неслушая на событие, и этим немало внушал прочим грызям. Грызи же, которым немало внушало, продолжали вспушаться и трясти с нарастающей энергией.