Вторая чеченская

В Чечне – свои собственные чеченские вирды. Они сильны прежде всего тесными семейными узами внутри вирда. К наиболее влиятельным в Чечне относится Кунтахаджинский вирд. До сих пор характерна особая моральная сплоченность этого братства, сыгравшая, к примеру, большую роль во время последней (в апреле 2002 года) президентской предвыборной кампании в Ингушетии, куда от засилья ваххабитов саудовского толка перебрались многие чеченские кунтахаджинцы в период президентства Масхадова между двумя войнами и где у кунтахаджинцев был свой кандидат на пост президента. Основатель вирда – Кунта-Хаджи – один из 356 мусульманских святых. Последователи считают, что он до сих пор не умер, является народным заступником и появляется перед людьми в моменты крайней опасности. Например, в нынешние чеченские войны многие рассказывали о явлении Кунта-Хаджи перед ними в виде белобородого старца в минуты чудесного спасения их от неминуемой смерти.

Также силен Чинмирзоевский вирд. Основатель – Чин-Мирза, после Кавказской войны 19-го века объединивший вокруг себя самые бедные крестьянские семьи Восточной Чечни, проповедовавший крестьянские трудовые идеалы и бытовой аскетизм, но отрицавший абречество и воровство.

Висхаджинский вирд основан в годы Великой Отечественной войны среди чеченцев, депортированных в Казахстан, человеком по имени Вис-Хаджи, сплотившим вокруг себя женщин, которые остались одни, с детьми на руках, после гибели глав семейств.

Дениарсановский вирд, основанный Дени Арсано-вым в 20-е годы 20-го века, – очень почитаемый в Чечне в качестве хранителя святых тайн и предсказателя судьбы народа, давший многих образованных людей советского периода, находившихся на руководящей работе. Сейчас этот вирд находится в затяжном конфликте кровной мести с влиятельным полевым командиром Русланом Гелаевым, в связи с вероломным убийством в 2000 году в райцентре Курчалой двадцати дениарса-новцев отрядом гелаевских бойцов, и поэтому мало участвует во внешней политической жизни.

Вирды куда более влиятельны в Чечне, чем муллы и официальный муфтият. Они более понятны и близки чеченцам как структуры семейного типа, они исторически привычнее, нежели джамаат вокруг мечети.

Возможно, это было бы не так, но «помогли» коммунисты. Советская власть фактически собственноручно отправила молодой чеченский ислам, и без нее к тому тяготевший, в подполье. После возвращения народа из депортации (1944-1957 гг.) им, в отличие от других северокавказских народов, вообще запретили возводить мечети. Это привело к тому, что в Чечне, во-первых, почти не было подконтрольного КГБ духовенства, и это лишь плюс, а во-вторых, укрепились свободные мусульманские религиозные общины. Так в каждом селе если и был, то исключительно свой собственный мулла, самовыдвиженец, подчинявшийся селу и выдвигаемый селом. А если такового не находилось, то и ладно – старейшины почитались куда больше, существовало братство в вирде. Поэтому позднейшее появление муфтията было воспринято чеченцами или равнодушно («все равно будем жить, как жили»), или раздраженно («руки КГБ»).

В результате к концу советской эпохи в Чечне оказался весьма своеобразно устроенный ислам – свободный, даже вольный, с массой соперничающих суфийских вирдов и самостийными интерпретациями ислама. Когда даже в вере каждый сам себе голова.

Началась перестройка, первым секретарем Чечено-Ингушского рескома (республиканского комитета партии) впервые был назначен чеченец Доку Завгаев (первыми секретарями до этого всегда были русские). Тогда и было, наконец, создано Духовное управление мусульман Чечено-Ингушетии (Муфтият – совет улемов). В конце 80-х были также построены сотни мечетей, открыты два исламских института в Курчалое и Назрани (ныне – столица отделившейся от Чечни Ингушетии), тысячи чеченцев и ингушей впервые совершили хадж, паломничество к святым местам ислама. Но чеченцы, при этом, как привыкли жить, так и жили.

А дальше начались войны. С одной стороны, верующих мусульман стало больше, молодежь стала посещать мечети, и многие обратились к совершению намаза. Но, с другой, проблемы чеченского ислама только усугубились. Во-первых, так называемой «кадыровщиной» (по имени Ахмат-Хаджи Кадырова), принесшей раздор в среду. Во-вторых, проникновением в Чечню так называемого «саудовского ваххабизма» (религиозное течение суннитского ислама, его последователи утверждают, что они – «чистый» ислам, все остальные – нет, отвергая суфизм). Трещина религиозного раскола стала проходить прямо по семьям, чего раньше в Чечне даже невозможно было представить. Появились отцы, которые прокляли своих сыновей за их ваххабитское увлечение. Появились и сыновья, отрекшиеся от отцов за их нечистый, не ваххабитский ислам, что раньше было просто немыслимо.

«Кадыровщина»