Вторая чеченская

военную прокуратуру, в военную прокуратуру Санкт-Петербургского гарнизона, командованию Ленинградского военного округа, в военную прокуратуру Чечни, расположенную в Ханкале, а также рассказали обо всем случившемся сотрудникам правозащитной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга».

И что? Да ничего! Молчание. Тело Данилы перевезли в Санкт-Петербург… Генералы наложили запрет на проведение независимой гражданской судмедэкспертизы, с которой семья связывала надежды на выяснение обстоятельств гибели Данилы. Чтобы никто никогда не мог сказать, что Данилу застрелили «свои».

22 февраля, когда тело погибшего рядового Выпова перевозили из военного морга в Ростове-на-Дону в военный морг Санкт-Петербурга, я летела вертолетом из расположения 119-го парашютно-десантного полка, что в Веденском районе Чечни, в Ханкалу, на ту самую военную базу. На полу вертолетного чрева лежало укутанное в защитный саван тело очередного погибшего на чеченской войне солдатика. Этим утром его смертельно ранило в полку, и он скончался за несколько минут до взлета вертолета.

Солдатик был 82-го года рождения и родом из Челябинска – наши пути пересеклись совсем случайно. И также случайно я могла своими глазами видеть, как офицер ФСБ вместе с начальником штаба 119-го полка немыслимыми воплями приказывают солдатам, принесшим тело этого очередного скончавшегося от «огнестрельного ранения», «выплюнуть» из своих автоматов пули на экспертизу… Так бывает всегда, когда военнослужащих подозревают в том, что это они застрелили своего товарища…

Процедура «выплевывания» пуль удивила только меня, хотя рядом со мной стояло два десятка офицеров… Они выглядели привыкшими ко всему.

В Чечне творится невообразимое. Армейский разбой. Свои – своих. И правды не найти…

И у американцев, которых мы проклинаем что есть мочи, случается, что из своего же самолета во время учений снаряд падает прямиком на территорию своей же военной базы. Но об этом тут же кричит весь мир, и скорбят генералы, и президент США узнает о трагедии, и при первой же публичной возможности чтит память погибших солдат и офицеров минутой молчания, и требует расследования, и все это становится предметом гласности по всему свету…

У нас все по-другому. Солдаты гибнут. Из их тел достают пули, выпущенные сослуживцами. Зачем? Чтобы эти пули больше никто не увидел. Потом военное командование занимается тем, что и эти пули, и эти тела скрывает от родственников, желая похоронить солдат тайно, вместе с причинами их гибели. Если же позже общество все-таки и узнает о некоторых деталях, то совершенно случайно. Впрочем, даже если какая-то правда куда-то просачивается, за этим не следует ничего. Ни первопо-лосных теле– и газетных новостей. Ни разбирательств. Семьям гарантирован информационный вакуум. Обществу на все наплевать. Президент как ни в чем не бывало – он же не американский президент – катается на лыжах в чудном сибирском местечке. Дума даже и не подумает приподнять свои откормленные мослы над мягкими парламентскими креслами – в память об очередном солдате, погибшем в Чечне от своих. Правительство не обнажит головы – и продолжит делить между собой бюджетные деньги, ничуть не беспокоясь, что одного их месячного финансового вливания в Чечню на «проведение боевых операций» вполне достаточно, чтобы эту разрушенную Чечню восстановить… Генеральный штаб привычным движением припудрит свои еженедельные данные о потерях на Северном Кавказе. Ястржембский съездит на Запад и расскажет о зверствах боевиков… Тупик. Страна окончательно разучилась краснеть и испытывать какие-либо неудобства перед матерями, чьи сыновья вернулись из Чечни в цинковых гробах. Забыв, что такую страну победить очень просто.

Что остается добавить? Что ребенком мама поменяла Даниле Выпову Родину – мальчик родился и вырос в Узбекистане, но в связи с невозможностью дальнейшего проживания русских в городке Ширин Сырдарьин-ской области семья перебралась на историческую Родину. В Волгограде Данила превратился в юношу, и его взяли защищать эту новую Родину. Остальное вы уже знаете.

В Можайске тяжело с патронами

Рядовой в/ч 63354 Алеша Кленин ушел в армию осенью 99-го и оказался среди тех, кого первыми и необстрелянными, в октябре уже, отправляли прямиком в бой – в Дагестан и Чечню.

Алеша успел написать оттуда домой всего несколько строчек, а потом был «забыт» отцами-командирами на глухой горной дороге рядом с поломанной бронемашиной – и с абсолютно предсказуемым результатом. С февраля 2000 года никто не видел солдата Кленина – он пропал без вести, исчез…

Передо мной – свидетельство о смерти № 1151 на имя Кленина Алексея Владимировича. Дата выдачи – 10 сентября 2001 года. Спустя 19 месяцев, как Алешин дедушка, житель подмосковного Можайска Владимир Алексеевич Шурупов, начал свой мученический путь по отечественному бюрократическому аду, желая лишь одного – ответа на простой вопрос: где же внук? Тот, которого он отдал живым и здоровым в систему, именуемую армией.