Вторая дорога. Решение офицера (СИ)

— Принято. Сейчас небо звездное, дорога проходит к северу от нас, километрах в трех, не заблудитесь. Рассказ придумаете сами, а синяки, я думаю, надежно подтвердят Ваши слова. Удачи, лейтенант.

С этими словами Ажан разрезал путы и растворился в ночном лесу.

Разговор в штабе первой бригады

— Так я не понял, лейтенант, почему Вы до сих пор живы?

— Могу лишь строить предположения, господин полковник.

— Интересно послушать.

— Судите сами, галлийцы устроили эффективную засаду, без шума уничтожив весь конвой, и ушли так, что погоня с участием собак и опытных следопытов оказалась бесполезной. У меня один вывод — нападавшими командовал мой однокашник, который просто меня узнал. Клиссонцы не убивают друг друга без крайней необходимости.

— Клиссонец? Да, это многое объясняет. Но если он узнал Вас, Вы должны были узнать его.

— Голос показался смутно знакомым, хотя он и пытался его изменить. А лицо… мы говорили ночью, он был в шляпе, вовсе это лицо затенявшей… я запомнил лишь шрам на левой щеке. Нет, я не смог узнать его.

— Хорошо, господин лейтенант, я Вам верю, можете идти.

«Конечно, веришь, — думал, уходя, лейтенант. — Под заклятием правды врать невозможно, лишь отказаться отвечать. Слава Богу, тот парень тоже об этом знал».

Глава XXII

С рассветом разведгруппа вышла к побережью. Поросший густой травой обрывистый берег отлично скрывал бойцов и офицеров. Но лишь до тех пор, пока они лежали. И лежать им предстояло до позднего вечера, пока не появится возможность подойти к морю незаметно для патрулей, исправно обходивших береговую линию — потайной ход начинался в прибрежной скале.

Днем, как и вчера, эскадра бомбардировала форт. К сожалению, гораздо эффективнее. Во всяком случае, ответные выстрелы звучали и реже, и слабее. Да, был потоплен один корабль, еще два, задымив, вышли из боя, но было ясно — надолго галлийцев не хватит.

Когда солнце уже клонилось к горизонту, к эскадре, прекратившей бой и отошедшей на пару миль от берега, присоединился еще один корабль.

— Господин адмирал, — набравшись наглости, спросил Жан, — это кто приплыл?

— Плавает дерьмо, — автоматически ответил де Жоме. Потом, вспомнив, что разговаривает с быдлом, да еще сухопутным, собрался продемонстрировать класс владения специальной военно-морской терминологией, но сдержался — не хватало еще на шпака силы тратить. С другой стороны, именно этот шпак здесь и сейчас был главным. Эта идея потребовала осмысления, после которого было принято мудрое решение — пока нахала не бить и даже ответить, вдруг знание убогому в чем и поможет.

— Легкий фрегат, судя по вымпелу — почтовый.

С прибывшего корабля спустили шлюпку, которая направилась к другому. В подзорную трубу было видно, что помимо гребцов в ней сидели еще три человека, в том числе двое в зеленых плащах магов.

— Отправились на доклад командиру эскадры, — прокомментировал де Жоме.

— Это и есть флагман? — спросил Жан.

— Он самый, галеон «Император» — единственный серьезный корабль в этом гадюшнике. Господи, да если бы у меня был полный гарнизон, мы эти шнявы давно уже разогнали. А так в крепости лишь один маг, и тот врач. С другой стороны, потому и прозевали нападение — твердо знали, что главные суда островитян встали в доки. Но сейчас у противника два мага флота и два полковых, так что долго нам не продержаться.

— Не хочу вас расстраивать, господа, но, боюсь, прибывшие маги положение крепости не улучшат. Собственно, ради них мы здесь и находимся. Вероятно, завтра с утра они отправятся к Амьену. Надо готовиться к их дружеской встрече.

— Это если отправятся, а если хотя бы денек повоюют здесь — завтра Кале будет взят, — прорычал в бессильной злобе де Жоме.

С «Императора» просемафорили, послание отрепетовали с ближайшего к берегу корабля.

— Всем капитанам, старшим офицерам и магам прибыть на флагман, — прочитал адмирал. — Отлично! Значит, сегодня господа офицеры по традиции пьют перед решительным штурмом. А мы прохлаждаемся на бережке в компании гражданских штафирок.

— Как только стемнеет, вы пройдете к подземному ходу. Мои люди пойдут с вами. Поверьте, они хорошие бойцы.

— А ты сам? Полицейский? Боишься повоевать? — в голосе адмирала звучало откровенное презрение.

Но Жан на него не повелся — на войне у каждого свое место.

— Со мной останутся два человека. Все, стемнело. Тома, проводить господ офицеров. Один вопрос, Ваша Милость — чем меня так тряхнуло, когда я вытаскивал Вас из кареты?

— Тряхнуло?! Это ты скажи, почему ты еще жив, — и де Жомэ отвернул камзол, на внутренней стороне которого синей искрой сверкнула Голубая Звезда — высшая награда дворян королевства Галлии. Одно из ее свойств — только награжденный может дотрагиваться до нее без риска для жизни.

Но обсуждать этот казус уже не было времени. Отряд ушел, а Жан и двое солдат прошли к расположенной неподалеку деревушке. Горящая возле одного из домов лампа, по-видимому, использовалась островитянами как вспомогательный маяк.