Вторая дорога. Решение офицера (СИ)

Де Комон, важный и нарядный, словно петух в курятнике, объявил о награждении вот этого вот героя. Адмирал, не уступающий маршалу в величественности, держа Жана за руку, от его имени поклялся служить Галлии, королю и членам королевской семьи, оба вежливо выслушали восторги и аплодисменты, после чего дамы и господа покинули обитель скорби, дабы достойно отметить знаменательное событие — рождение нового кавалера, пусть и простолюдина.

Одна молодая девица, а девицам свойственно любопытство, решила полюбоваться на героя. Задержалась, взяла висевшее у изголовья больного полотенце и вытерла ему лицо. Уродливый шрам на щеке настолько напугал юную красавицу, что она вскрикнула и поспешно выбежала из палаты.

На этот крик Шарль-Сезар, выходивший последним, как самый младший, обернулся… и увидел своего командира. Восстановить справедливость? Объявить о незаконности награждения? Эти глупые мысли даже не появились в его голове. Виконт просто остался, чтобы привычно, как когда-то в Сен-Беа, менять простыни, мыть, протирать и ждать. Либо магия Звезды сделает свое дело, либо он отдаст последний долг человеку, который стал самым близким в его недолгой, но и нелегкой жизни.

Повезло. Через два дня Жан Ажан открыл глаза.

Глава XXIV

В Амьене героям была устроена грандиозная встреча!

Впервые за многие годы, да что там — за всю историю Амьена в парадный зал дворца был приглашен простолюдин, в честь которого сам граф устроил торжественный прием. В этот раз никто не досаждал Жану обучением этикету, но с костюмом возникла не просто проблема — проблемища! Его Сиятельство пожелал чествовать героя уже на следующий день, а ничего, в чем можно было бы достойно посетить дворец, в гардеробе полицейского не было.

Выручил виконт де Романтен. Из своих запасов он подобрал скромный, немного старомодный, но сделанный из дорогих тканей костюм сине-черных тонов, на котором прекрасно смотрелся ярко-желтый топаз — Желтая Звезда. Марта напрягла свою подругу — владелицу лучшего ателье города, а уже та мобилизовала на трудовой подвиг лучших мастериц. Костюм подогнали по фигуре, пришили самые модные кружевные обшлага и воротник. Наряд дополнили гольфы и ботинки, в результате получился образ скромного, но знающего себе цену молодого человека.

Само торжество Жану запомнилось плохо. Вначале шли напыщенные речи о мужестве амьенцев, героизме амьенцев, славе амьенцев и вообще о том, что амьенцы — лучшие люди мира, что стало возможным благодаря мудрому, непрестанному, неподражаемому… короче, правлению владетельного графа.

Естественно, мужество, героизм и слава относились к амьенскому дворянству, хотя, надо отдать должное, быдло, включая и вот этого остолопа в синем, в речах как-то присутствовало. Просвещенный век, поди, можно сказать — демократия.

Затем начались танцы, на которых Жану нечего было делать. Ожидая, когда приличия позволят уйти, он встал в дальнем углу зала и просто слушал музыку. Прожив в этом мире уже немало лет, он впервые слышал оркестр. Не балаганные тру-ля-ля, не армейские дудки и фанфары, а именно музыку, написанную очень хорошим композитором и исполняемую очень хорошими музыкантами. Когда-то с женой они любили ходить в консерваторию, зал Чайковского. Как же им было хорошо…

Внезапно на плечо легла женская рука.

— Не знала, что ты любишь музыку, — графиня, ну, сейчас начнутся упражнения в злословии. — И этот костюм… я надеялась на повторение тулузского зрелища. Кажется, в твоем окружении появился кто-то с хорошим вкусом?

— Достаточно того, что в нем не было господина маршала, — Жан улыбнулся. — В этот раз он ограничился лишь наградой.

Графиня улыбнулась в ответ.

— Скажем ему за это спасибо. Но, Жан, ради Бога, расскажи, как он умудрился наградить тебя второй раз?

— А он и не знал, кого награждает. Я был без сознания, лицо врачи измазали какими-то мазями. Там провели какой-то хитрый ритуал. Вроде бы так награждали какого-то героя, виконта, как его, де Бесанон, кажется. Желаете рассказать о незаконности награды?

— Безансон! — глаза графини вспыхнули от восторга. — Виконт де Безансон, великий герой Великой Войны и ты! Жан, я, конечно, графиня, мне стервой быть по статусу положено, но не до такой же степени! Так что поздравляю от всей души! И спасибо. Мы тут вроде как тебя не замечаем, у нас так принято, но поверь, каждый, кто тебя сейчас в упор не видит, прекрасно знает: если бы не ты, не то, что бала — города могло не быть.

Вслед за графиней шла Николь. Впервые после истории с эликсиром принцев, когда ей доступно объяснили, что гадить полицейскому, имеющему друзей, чревато. Судя по всему, поняла. Но лишний раз разговаривать с ней Жан не собирался.

А Николь остановилась, вежливо улыбнулась, вроде как поздравляя героя, и тихо, чтобы никто не услышал, произнесла:

— А черное Вам идет больше.