Вторая дорога

Отчим сына – герцог Медина-Сидония, лучший дипломат Кастилии, доверенное лицо короля, находился при армии. Там у него была особая задача, а здесь в Тулузе… Всякая война кончается переговорами, и Его Величество желал, чтобы после неудачного похода их вел ее муж. Разумеется, герцогиня была рядом – жена, надежная опора…

Тогда Иньиго приехал на практику. Ученик Морле, дважды избранный – как кастильский гранд и как настоящий маг, высокий уже в свои пятнадцать лет, стройный, черноволосый. При взгляде на него сердце матери наполнялось гордостью, а девичьи щеки пунцовели к явному неудовольствию дуэний.

Сын рвался в бой, мечтал о победах и славе, строил планы на будущее. И вот он лежит где-то в горах, а мать не может даже поплакать на его могиле – по уверению вернувшихся участников похода, обозленные галлийцы свалили всех убитых в одну могилу, не отделяя дворян от прочего быдла. Спасибо, что отпели по канонам истинной церкви.

Впрочем, и на ненависть сил у герцогини не осталось. Только слезы, от которых не становится легче. Слезы и портрет сына. Веселого и нахального. Которого уже нет.

В дверь постучали.

– Дорогая?

Все-таки ей повезло. В восемнадцать лет юная герцогиня дель Инфантадо стала вдовой. Глупая дуэль между друзьями по пустяковому поводу. Случайный укол, оказавшийся смертельным, после которого раскаявшийся победитель принял постриг. Когда герцог Медина-Сидония предложил руку и сердце молодой вдове, весь двор увидел классическое объединение могущественных семей, и лишь она знала о верности и трогательной нежности, которую принес в ее жизнь этот жесткий политик и боец, которого за глаза называли железным. Возвращаясь из своих тайных поездок, иногда раненый, пару раз едва живой, он прежде всего мчался к ней. Доклады, начальники, даже король – все потом. Вначале к жене и детям. И никогда он не отделял Иньиго от своих, и с ней всегда был нежен и ласков, как в молодости.

Вот и сейчас подошел, обнял…

– Дорогая, через час прием у графа Тулузского. Мы не можем себе позволить выглядеть слабыми, помоги мне.

– Не волнуйся, все будет как надо. Твоя жена будет блистать.

– Я знаю, я только не знаю, чего тебе это будет стоить.

– Неважно. Я кастилька, я герцогиня, я не подведу своего мужчину.

Через два часа герцог Медина-Сидония с супругой в сопровождении многочисленной свиты вошли в большой зал дворца. В ярком свете многочисленных свечей и магических светильников их встречали герцог Тулузский и маршал Галлии маркиз де Комон со своими женами. А также весь цвет шикарного тулузского общества. Словно и не было войны и не требовалось закрепить ее результаты в очередном договоре, который, конечно, будет потом нарушен, но не скоро. А может быть, учитывая полученный сторонами горький опыт, очень и очень не скоро.

Вот прозвучали фанфары, и народ занял места в соответствии с протоколом. Граф и маршал с супругами посредине зала на высоких креслах, галльское дворянство по правую руку от них, кастильская делегация – по левую. Все как положено. Порядок нарушали двое, стоявшие в дальнем конце зала, напротив графа и маршала. Один – дворянин в зеленом плаще боевого мага, второй… о, такое чудо обычно не пустили бы и на порог дворца. Желтые ботинки, чулки и панталоны в белую, голубую, синюю и красную полосы, причем левая и правая штанина различались по расцветке, с бахромой на коленях. Красно-зеленый колет, обшитые перьями широченные рукава и огромная желтая шляпа, украшенная четырьмя страусовыми перьями разных ядовито-ярких расцветок. Заморская птица попугай на фоне этого субъекта выглядела бы блеклым воробьем.

– Дорогие гости, сегодня у нас бал по случаю окончания войны! – открыл торжество граф Тулузский. Кастильцы оценили, что он не сказал о победе над врагом. – Однако начнем мы с торжественной процедуры – награждения героев. Не часто выпадает мне честь вручать награды от имени Его Величества короля Галлии. Сегодня мы чествуем героев крепости Сен-Беа. Лейтенант де Савьер!

Герцогиня впилась взглядом в мага, подошедшего для принятия награды. Молодой человек, лишь немногим старше ее погибшего сына, как и он, учился в Морле. Наверняка они были знакомы, и наверняка именно он убил Иньиго – а кто еще мог его победить? С этого момента она не спускала глаз с лейтенанта, которого наградили именной шпагой с золотой рукоятью. Она даже не обратила внимания на того попугая, которого наградили какой-то наградой, только отметила удивленно-восторженный ропот, прошедший среди собравшихся. В самом деле, что такого особенного мог сделать этот расфуфыренный червяк?

Матери было не до него. Вот он, в пяти шагах, убийца сына. Она не жаждала мести, она хотела посмотреть в глаза. Казалось, что взглянув в них, она поймет что-то важное, сокровенное, что даст возможность жить дальше.

С трудом дождавшись конца церемонии, графиня улучила момент, когда де Савьер вышел в коридор.

– Шевалье, задержитесь, пожалуйста.

– Мадам?

– Я хочу спросить о сыне, это ведь вы убили его.

– Нет, ваша светлость, его убила война, – прозвучал голос сзади.